— Дэн, прошу тебя…
Таким еле слышным шепотом Энн обращалась к нему, когда очень сильно чего-нибудь хотела.
— Куда-то спешишь? — сухо осведомился Дэн.
— Просто проголодалась. — Она облизнула губы. — завтра начинается дело Бэйлора.
Рот Дэна медленно растянулся в улыбке. Накануне начала крупного судебного процесса Энн бывала непревзойденно хороша в постели. Разумеется, адреналиновый всплеск происходил у нее только от возбуждения перед завтрашним боем, но Дэна это ничуть не обижало.
— Как ты хочешь? — шепнул он прямо ей в губы, без церемоний входя в нее.
— Быстро и сильно, — с горящими от жадного нетерпения глазами выдохнула она. — Ты знаешь, как сильно.
Дэн со стоном накрыл ее губы своими. Черт побери, он ведь уже целый вечер не слезал с нее.
В постели Энн становилась настолько же ненасытной и бесстыдной, насколько сдержанна и корректна была на работе. Этот контраст всегда возбуждал Дэна, когда он спал с ней, а в остальное время только заставлял острее осознавать, что Энн прежде всего превосходная актриса, готовая играть любую роль, чтобы получить то, чего хочет.
Настоящая женщина. Но сейчас ему было плевать на это. Он в последний раз обрушился на Энн сверху и замер в ожидании горячей волны оргазма.
Удовлетворение, как всегда, будет кратким… Сейчас случится гормональный взрыв, настанет миг привычного телесного блаженства, а потом опять это странное чувство обделенности. Физически он не мог желать большего, Энн никогда не подводила его. И собственное тело никогда его не подводило, выдавая нужные реакции в нужное время!
Вроде бы все как надо, лучше и не придумаешь, да ему и не нужно было ничего, кроме этой регулярной разрядки, но, когда он, обессиленный, лежал на Энн, то никак не мог отрешиться от смутного ощущения пустоты внутри. В единственный миг, когда мужчина слабее малого ребенка, он не мог не признать, что ему не хватает чего-то, чему он не умел даже подобрать названия. Он пальцем не пошевелил бы, чтобы изменить это, и иначе как к слабости к этому не относился, но все-таки оно было и никуда не девалось.
— Для провинциала ты трахаешься ничего себе, — заметила Энн, все еще задыхаясь, и звук ее голоса резанул Дэну слух.
Он ответил кривой ухмылкой:
— Рад стараться, мэм. Мы, знаете ли, с юных лет все с овцами да с овцами, так, глядишь, и навостришься.
У Энн вырвался гортанный смешок. Она обожала дразнить Дэна его происхождением, зная, как это его бесит. Сколько раз он замечал в ее глазах плотоядный блеска когда после очередной колкости не успевал сдержать раздражения. Вероятно, то был точно рассчитанный способ защиты, сохранения эмоциональной дистанции — и правильно, вот только методы у нее…
