— А вы? — спросила Элизабет. Ей действительно было любопытно узнать что-то о человеке, вторгшемся к ней на кухню. Она жила в Стилл-Крик недавно и до вчерашней ночи не была знакома ни с кем из общины амманитов — а вчера ночью светский разговор был по меньшей мере неуместен.
Аарон стоял у стола, глубоко засунув руки в карманы черных домотканых штанов.
Он почему-то напомнил ей преподавателя английской литературы из университета Эль-Пасо — решительного, неподкупного, с горящими, как два лазера, глазами и светлой, соломенной шевелюрой. Она влюбилась в него до потери памяти, до умопомрачения. Он переспал с ней, но курсовую по Д. — Х. Лоуренсу заставлял переделывать трижды и в конце концов поставил тройку с минусом. Принципиальный был человек.
— Моя жена умерла, — сухо проронил Аарон Хауэр и отвернулся.
Элизабет вздрогнула и задохнулась, будто от удара под дых.
— Простите.
Если он и слышал, то не обратил внимания на дежурные извинения, а расправил плечи и приступил к тщательному осмотру кухонных шкафов и полок, так пристально разглядывая каждую дверцу, что Элизабет показалось, будто он смотрит сквозь, а мысли его где-то очень далеко. Она даже физически ощущала исходящую от него боль, которая окутывала его как некая аура, и немного завидовала ему. Должно быть, он любил свою покойную жену. Элизабет же не испытывала и капли нежности к бывшему мужу. Она знала, Брок ее никогда не любил; ему нравилось обладать ею, но он не любил ее, потому что ничуть не жалел о том, что она ушла из его жизни.
— Ja, это я могу починить, — рассеянно произнес Аарон, длинными пальцами поглаживая бок открытого буфета так ласково и бережно, будто гладил женщину по волосам. — А лучше бы сделать новый. Тут много умения не надо. — Мне не по средствам чинить их, не то что покупать другие, — возразила Элизабет, опускаясь на старый стул с хромированными ножками, которому, видимо, было столько же лет, сколько ей. Красное клеенчатое сиденье давно порвалось, мыши повытаскивали изнутри всю вату, но опухшие, стертые до пузырей ноги наконец обрели покой, а комната перестала раскачиваться перед глазами Элизабет, как корабельная палуба. — Поймите, Аарон, я не торгуюсь с вами, чтобы сбить цену. Дело в том, что я действительно практически разорена.
— Как и ваши шкафы.
— До того, как я купила этот дом, здесь пару раз все разбивали в щепки, — объяснила она, чтобы он вдруг не подумал, будто вся эта разруха свидетельствует о ее полном неумении заниматься домом.
