Все это вместе взятое действовало на психику весьма угнетающе, и потому Фриско, насколько это оказывалось возможным, старалась пореже смотреться в зеркало. Также старалась она пореже встречаться с кузеном, чьи правильные белые зубы ей так хотелось выбить.
Если честно, то впоследствии она и сама искренне изумлялась, как это пятнадцатилетняя дурнушка в какие-нибудь пять последующих лет вполне оправдала материнские мечтания. Разве могла Фриско предполагать, что если тут и там прибавить буквально по нескольку фунтов веса (главное, чтобы прибавлять в нужных местах), то все торчавшие прежде в разные стороны кости сами собой уберутся? И откуда ей было знать, что, заковав зубы в отвратительные металлические путы, она буквально через пару лет сможет получить такую улыбку, с какой по телевизору рекламируют зубную пасту? И уж совершенно невозможно было предположить, что вьющиеся по всей длине волосы войдут в моду.
Словом, с тех самых пор, как с ней произошли все эти чудесные превращения, Фриско понемногу привыкла к тому, что мужчины восхищенно посматривают на нее. Ей даже нравилось это, но особого значения подобным знакам внимания она не придавала.
Улыбающийся официант возник перед столиком и осведомился, не хотела бы она чего-нибудь выпить, покуда ей приходится ждать. Отложив меню, Фриско заказала себе белый «зинфандель»[1], затем откинулась на спинку кресла, расслабилась и стала дожидаться минуты, когда появится отец и, стало быть, придется сесть как положено.
Ресторан, как обычно, был наполнен смехом и разговорами, доносившимися с разных сторон. Пригубив ароматное вино, Фриско незаметно принялась оглядывать собравшихся в ресторане.
Кого тут сейчас только не было: мужчины и женщины, молодые и старые, стройные и толстые. И наряды также самого разного достоинства — от простой уличной одежды до деловых строгих костюмов и нарядных платьев. За большим круглым столом сидели даже несколько человек в дорогих вечерних туалетах. Может, какие-нибудь театралы, заглянувшие перед спектаклем перекусить? Не исключено.
Впрочем, как бы там ни было… Она мысленно пожала плечами, но поскольку чувствовала себя уставшей, то даже этот воображаемый жест вышел вялым.
Все посетители казались раскованными, у всех было отличное настроение, у каждого впереди вечер, полный развлечений. И только она как белая ворона. Маскируя невеселую улыбку, Фриско поднесла к губам бокал и мысленно попеняла себе за то, что такая мрачная.
