Не в пример тем она никогда не дулась на него.
Играя с ней, Уильям подчас намеренно вел себя грубо, а иногда награждал таким чувствительным шлепком, что девчонка валилась с ног. Несмотря на это, она всегда была с ним ласкова и отвечала на не слишком нежное обхождение улыбкой или веселым смехом. Такой Ларк и росла — ни жалоб, ни нытья. В глазах Ларк сэр Уильям никогда не замечал слез, в какую бы переделку она ни попадала и какой бы силы удар ей ни приходилось переносить. Его Голубка была неизменно весела и подвижна, как ртуть, но это, как ни странно, наводило Уильяма на не слишком приятные размышления. Ларк так упряма и решительна, что это добром не кончится. Уильям опасался, что настанет день, когда коса найдет на камень и твердость дочери будет сломлена. Он только надеялся, что ей не придется переносить слишком сильной физической боли, которая, как известно, калечит не только тело, но и душу. Да, с Ларк святые явно перемудрили. Она скроена из того же материала, что и мученицы.
Глядя на дочь, сэр Уильям горделиво улыбался. Однако улыбка исчезала, как только он вспоминал, что большинство мучениц заканчивало свое земное существование весьма плачевно.
От Ларк не укрылась печаль отца, и ее веселость сменилась беспокойством.
— Что-то случилось? — спросила она.
— Ничего, Голубка, ничего. — Сэр Уильям ласково коснулся щеки дочери.
— Отец, ты что, ослеп? — закричал Эвел.
Сэр Уильям заметил, что пристальный взгляд сына устремлен вдаль. Сэр Уильям оглянулся. К учебному ристалищу приближалась его супруга, леди Элизабет.
Спина у нее была прямой, как копье, а в нацеленных на супруга голубых глазах плескалось негодование.
В лучах солнца длинные черные косы Элизабет антрацитово поблескивали.
Сэр Уильям сжал плечо Ларк.
— Посмотри-ка, сюда идет твоя матушка и, судя по ее виду, готовится содрать с нас кожу. Я ведь обещал ей не пускать тебя больше на турнирную площадку. Теперь нас ничто не спасет от ее брани. Но я, не подкрепившись элем, скандала вынести не в силах, а потому сейчас же направлю стопы в сельскую таверну. Может, и ты отступишь к деревне и подождешь, пока гнев матери остынет?
— Поторопись, отец. А я останусь здесь и задержу ее. — Ларк подмигнула отцу.
— Я знал, что ты не дашь мне бесславно погибнуть, о моя бесстрашная дочь!
Сэр Уильям ущипнул Ларк за щеку и зашагал к забору. С легкостью, удивительной в столь упитанном сорокашестилетнем мужчине, рыцарь одним прыжком перемахнул через ограду. Оказавшись по ту сторону, он обернулся к сыновьям и оруженосцам.
