— Я должна идти.
— Да, — принужденно улыбнулся он, обнажая ровные белые зубы.
Меган никогда не смотрела на него глазами женщины. Угольно-черные волосы. Высокие скулы. Римский нос. Добрые глаза. Темная щетина на подбородке и такая же темная поросль на груди. Незаметным образом из долговязого юноши Локлен превратился в красивого мужчину. Но Меган по-прежнему смотрела на него как на брата.
Она встала и сказала:
— Мне нужно возвращаться. Тесса ударила доской лорда Уотта и боится, что ее арестуют. Я оставила их с Ривзом в деревне, в гостинице.
— Ты должна остаться здесь. Там тебя может найти Гарольд.
— Нет. Я заплатила хозяину полкроны за молчание.
— Ну хорошо. Тогда готовься к поездке в Гретна-Грин. Я заеду за тобой в гостиницу завтра вечером.
— Я буду готова.
— Позволь я оденусь и провожу тебя до гостиницы.
— Нет-нет, здесь всего полмили. Я великолепно дойду одна. Прогулка пойдет мне только на пользу, поскольку я пахну, как девка из таверны. — И Меган повернулась к окну.
— В этой комнате есть дверь, как тебе известно, — сказал Локлен.
— Да, но зато так увлекательнее, — сказала Меган и, дернув плечами, полезла через подоконник.
Когда ее ноги коснулись твердого грунта, до нее дошло, почему она не захотела поцеловать Локлена. Истинным виновником был сидевший в ней романтик — одно из ее «я», еще не сдавшее целиком своих позиций. Она до сих пор надеялась встретить мужчину, который примет и полюбит ее. Наивные девичьи мечты! Давно следовало с ними расстаться. Она выйдет замуж за своего лучшего друга, она будет его целовать. Локлен, несомненно, любит ее, хотя и не так, как, по ее представлениям, должен любить муж. И когда она думала о том, что будет целоваться с мужчиной, на месте Локлена ей виделся лорд Уотт. Интересно, вытеснит она его когда-нибудь из головы или нет?
Экипаж вдруг почему-то остановился. Баррет взглянул на своего кузена, проснувшегося от резкого точка.
— Приехали? — спросил Джеймс моргая.
— Кажется, еще нет, — сказал Баррет и отодвинул тростью кожаную штору, чтобы посмотреть в окошко. До двери небольшой гостиницы оставалось футов двадцать. В одном из окон горела лампа, похожая на большой желтый шар.
Дверца кареты, ехавшей впереди, резко распахнулась, и наружу выглянул промерзший Фенвик с лицом цвета черешни.
— Что это вдруг вам вздумалось делать здесь остановку? — сказал Баррет.
— Я полагал, вы не станете возражать. Мне нужно в туалет.
— Где мы? — спросил Джеймс, придвигаясь к окошку.
