И Нюрка снова вздохнула, словно жалея о том, что отказывала себе в мирских радостях всю жизнь и смерть приняла, так и не испытав телесных утех. А может быть, и не о том она думала — неизвестно, о чем она на самом деле думала. А вот мысли Никиты в тот момент приняли совсем другое направление.
«Крепкий народ был в былые времена, — думал Никита. — Повязать эту деваху и отделаться такими потерями, как двое в колодце и Архип с проломленной головой… У нас бы взвод ОМОНа с ней не справился. На нее и наручники-то не наденешь — порвет любую цепь. А уж о том, чтоб обесчестить— и говорить нечего…»
Избушка на курьих ножках вдруг остановилась — да так внезапно, что Никита отлетел в угол, печка дрогнула, а стены зашатались — только лавочка и монументальная Нюрка остались неподвижными.
— Приехали! — закричал Никита. — Где тут у вас дверь, я выйду.
— Цыть! — зашипела на него Нюрка, приподнимаясь с лавки. — Теперь не вставай. Не шевелись даже… Думаешь, чего моя кура остановилась?
Никита вспомнил об обязательном условии прекращения сумасшедшего движения избы на куриных ногах и открыл рот.
«Неужели?..» — ошеломленно подумал он.
Пол под его телом ухнул вниз — это куриные ноги подогнулись, позволив избушке присесть, а потом на стенку, возле которой стояла печка, стало наваливаться нечто тяжелое — настолько тяжелое, что сама стенка ощутимо прогнулась вовнутрь. Затем послышался натужный скрежет, почему-то заставляющий подумать об огромном винте, с трудом вкручивающемся в такую же громадную гайку, а через секунду раздалось оглушительное сладострастное квохтанье, исполняемое, ко всему прочему, на два голоса.
«Дела, — подумал Никита, когда избушка стала ритмично раскачиваться с тем же неудобопонятным скрежетом, — много слышал о сексуальных извращениях, но чтоб такое… А мне что делать? Чем это вообще должно закончиться?»
Он вопросительно глянул на Нюрку. Та ответила ему страшным взглядом и погрозила кулаком. Потом прижала к губам указательный палец.
— Понял, — ответил Никита, — сижу тихо, не мешаю процессу…
— Только попробуй помешать! — снова зашипела на него Нюрка. — Моя кура стеснительная, она и убежать может, если что не так. А мне не хочется больше носиться с дикой скоростью, ожидая, пока она другого петушка найдет… Смотри у меня! А то!
И снова перед глазами Никиты появился внушительных размеров кулак.
«Понял», — хотел опять сказать Никита, но ничего не сказал, ограничившись только кивком.
— Ни слова! — снова зашикала Нюрка, но все было уже кончено — над их головами раздался резкий двухголосый гортанный крик, и ритмичное раскачивание прекратилось. В последний раз скрежетнул невидимый винт, и стало тихо — только было слышно удаляющееся цоканье, а потом откуда-то издалека долетел победный и радостный вопль:
