Он улыбнулся и вздохнул, словно понял, что-то очень важное для себя. Душа его обрела устойчивый покой.
«А раз это сон, — продолжил свою мысль Никита. — Можно немного позабавиться…»
И, растопырив руки, Никита пошел на двухголовых.
Первый из троих двухголовых вырвался вперед — к нему-то и шагнул Никита. Двухголовый клацнул обеими своими пастями, продемонстрировав клыки размером в Никитину ладонь, и взмахнул чудовищным своим ножом, явно намереваясь не попугать Никиту, а снести ему голову. На мгновение в груди Никиты поселился неприятный холодок, но Никита тряхнул головой и ловко отпрыгнул в сторону. Ножище просвистел мимо, давая возможность Никите еще несколько минут побыть в пространстве странного, но очень увлекательного сна — почему-то Никита был уверен, что, когда лезвие ножа все-таки доберется до него, сон моментально оборвется.
Развернувшись к пролетевшему мимо него двухголовому, Никита секунду прикидывал по какой из двух челюстей лучше всего врезать, но потом решил действовать по-другому. Он подпрыгнул вверх, тренированное тело его взметнулось и сжалось в комок, а когда пошло на приземление, Никита выбросил вперед ногу, крепко приложив каблуком ботинка двухголовому по шее.
Удар был такой силы, что Никита ожидал увидеть, как двухголовый полетит вверх тормашками, по меньшей мере пару раз перевернувшись в воздухе, — но странный мужик только пошатнулся и тяжело опустился на задницу, выронив нож.
Захваченный азартом схватки, Никита поднял нож — нож оказался удивительно тяжелым и неуклюжим — и, развернувшись, едва успел отразить выпад второго из двухголовых, подбежавшего к нему. Рука Никиты тотчас онемела. Он едва не выронил нож, но вовремя перехватил его обеими руками — и снова бросился на двухголового, который уже получил подкрепление в виде своего приятеля.
Теснимый двумя уродами, ловко размахивающими парой чудовищных ножей, Никита отступал к стенке — все отступал и отступал, каждую секунду ожидая встретить лопатками холодное железо поверхности стены — и все никак не встречая, — пока не вспомнил, что никаких стен в этой комнате он не видел.
Двое двухголовых прыгнули к нему одновременно.
От ножа первого мужика Никита удачно увернулся, а выпад второго еле-еле успел отразить. Руки Никиты уже порядком устали, нож тянул их к земле, да и сам Никита уже не вполне твердо держался на ногах.
«Если это сон, — думал он, — то сон довольно странный. Какой-то… чересчур настоящий. Руки совсем онемели и пальцы болят… А если я чувствую боль сейчас, то что будет, когда они мне засадят ножик между ребер? Когда спишь, совсем по-другому все… В действительности я бы с такими верзилами никогда сражаться не стал бы… А у этих еще — шесть голов на троих и два ножика… Сон? Гмыря не было? Двухголовые мужики, утащившие его, просто мне приснились? И это все сон?.. Но…»
