Цутик М-мы-ы дождался, пока братья сойдут с возвышения, и только тогда слетел вниз — на свое место в Президиум. Усевшись на кресло, он почесал рога и объяснил сидящим рядом:
— Чтобы контролировать ситуацию, надо быть над ситуацией.
Участники заседания расходились довольно-таки поспешно. Только герр Мюллер шел позади всех, оглядывался туда, где скрылся Тигран со своим роботом, и бормотал себе под нос:
— Почему у меня не было братьев и сестер, а?
Штуковина, похожая на кабинку сельского туалета, рухнула с высоты на твердь, но не развалилась.
Степан Михайлович, лежащий в ногах у Никиты, минуту после тяжкого удара о землю обмирал от страха и думал — погиб ли он или еще нет? Потом вспомнил, что и так мертв, — и ему стало еще тоскливее.
Никита откинул дверцу, выглянул на поверхность и с удовольствием констатировал:
— Приземлились!
— Приземлились… — пропыхтел полуцутик, выползая из кабинки. — В гробу я видел такие полеты…
— В гробу! — усмехнулся Никита. — Где ты только таких выражений нахватался?
— От тебя, где же еще… Я раньше и слов таких не знал. Полуцутик оглянулся.
— А где мы, кстати, находимся? — спросил он вдруг.
Никита пожал плечами. Место, куда они попали, похоже было на большую пещеру, только со стенами мягкими, ноздреватыми, точно вылепленными из густого теста. Кое-где из стен торчали небольшие безлиственные кустики, напоминающие пучки жестких волос. Откуда-то сверху пробивались лучики света, так что темно в пещере не было.
— Не знаю, куда мы попали, — сказал Никита. — Да и Не важно.
— А что важно? — спросил полуцутик.
— Важно, — ответил Никита, — разобраться в ситуации. Где этот… попугай?
— Эй! — крикнул Г-гы-ы, подлетая к кабинке с распахнутой дверцей. — Степа хороший, ты где?
Степан Михайлович по дверной створке, провалившейся внутрь, осторожно выполз на поверхность кабинки.
— Рассказывай, — обращаясь к нему, потребовал Никита. — Все с самого начала — как тебя грохнули и что было потом?
— Гр-рохнули! — горестно подтвердил Степан Михайлович и защелкал клювом.
— Это понятно, — терпеливо кивнул Никита. — Но каким образом?
— Тр-рах! — воскликнул Турусов. — Тар-рар-рах!
— Ну вот, — огорчился Никита. — Как с ним с таким разговаривать? Давай, Г-гы-ы, превращай его обратно.
Полуцутик подумал и отрицательно покачал рогатой головкой.
— Не могу, — сказал он.
Степан Михайлович возмущенно закудахтал. Никита тоже удивился и спросил:
— Почему?
— Во-первых, — начал перечислять полуцутик, — я только заколдовывать хорошо умею, а расколдовывать… С этим хуже. Можно было бы попробовать, но я не стану.
