Она говорит так, подумала Сина, будто говорит со следующей Матриаршей.
Лицо искажала гримаса боли, глаза были расширены, рот превратился в беззубую щель, выражавшую ужас страдания. Пот стекал по глубоким складкам на мучающемся лице. Она почти чувствовала резкий запах, исходивший от мускулистого тела.
– Он был обречен, – мягко сказал ей Дин. – Чтобы преодолеть встроенный в него приказ самоубийства, нам пришлось блокировать нервную систему вокруг сердца. – Его рука отбрасывала тень на экран, палец мягко опускался на стекло, когда он показывал, где толстые трубки отходили из груди человека к приземистому аппарату. – Этот конфликт вызвал как бы родовую травму. Он хочет умереть, но не может, и поэтому чувствует физиологическую боль.
– Я должна все это видеть?
– Это приказ Матриарши. – Он не смотрел на нее. Его лицо было обращено к экрану, и при смене изображений казалось, будто лицо постоянно меняет цвет. – Важно то, что ты понимаешь, что тебя хотели убить.
– Почему?
– На этот вопрос, моя госпожа, отвечать должен не я. – Он отступил, когда сцена на экране уменьшилась и стала видна исследовательская лаборатория в дворце. – Я предсказывал, что вероятность такого покушения составляла 82%. Охрана следила должным образом, как я советовал, и этого человека задержали. Рассказанная им история была очевидной ложью. Зная, чего от него следует ждать, охрана предотвратила его самоубийство. Перед допросом были приняты меры предосторожности. Он признал, что именно ты была целью покушения.
– Я не верю в это! – Сина была шокирована зрелищем и тем, что происходило за кулисами внешне благопристойной и невинной власти. – Это какая-то шутка?
– С какой стати, моя госпожа? – Он подождал ее ответа и, когда она не ответила, дотронулся до кнопки управления. На экране все увеличилось. Хорошо было видно лицо в страданиях, страшный безгубый рот. Но теперь он что-то говорил. Было слышно ужасное дыхание. Он говорил чье-то имя. Ее имя.
– Достаточно!
Лицо уменьшилось. Звук пропал, экран погас. Занавеска поднялась, и в комнату влился поток света. Дин отвернулся от окна. – Оказалось невозможным узнать имя нанимателя, и очень сомнительно, что он когда-либо знал его. Существует масса способов организовать все это так, чтобы самому остаться в тени. Но я бы предложил предпринять шаги, чтобы те, кто предположительно ответственны за это, узнали о своей неудаче и о нашем знании об их причастности.
– Но вы посадили его на кол!
