Полководец не сказал гонцу: ты, братец, опоздал! Мог сказать, поскольку казнь провинившегося вассала уже состоялась. Ведь можно сказать: опоздал. А можно сказать: поторопились казнить! Сказать про опоздание — это сказать: рано мне император вручил столь большую власть, видите, я поторопился, и казнил человека, чью казнь отменил бы, если бы гонец прибыл пораньше!
Полководец распорядился казнить ребенка, так как если бы казнили любого взрослого, пусть даже действительно невинного, молва обязательно добавила бы этому взрослому его собственную вину. В лучшем случае полководцу бы приписали ошибку, перепутывание виновности двух людей. Поэтому ребенок здесь является частью упаковки. Прежде чем сделать поступок, думайте о его упаковке. Такие раздумья могут изменить и содержание самого поступка. Сделать его чище и яснее.
Поступок должен быть чистым и ясным.
Казнь ребенка
Здесь во весь рост встает вопрос о моральности предлагаемых технологий. И мало было бы сказать: я не одобряю казни ребенка!
И пойти дальше. Из песни слова не выкинешь. Как же быть с ребенком, если благополучие армии, а значит, безопасность страны, а значит и безопасность этого же самого ребенка связана с его казнью? Что скажет человек высокоморальный? Чья казнь, конечно, недопустима. А как же с армией? Не знаю, я не военный! А нужна ли стране армия? Ну, наверное, нужна. А как должен поступать полководец? Не знаю, я не военный. А если он с вами советуется, что вы посоветуете? Мне трудно судить, я не военный! Ну, хорошо, не казним мы вашего ребенка! Будь что будет! Но если армия развалится и страна погибнет — эти многие смерти будут на вашей совести! А я то причем?! Это не мой бизнес! Я не! во!енн!ный! Поговорили.
Смысл разговора мы видим. Вы делайте, а я буду вас осуждать. От высокоморальности до полной аморальности один шаг.
Мы хорошо помним этот вопрос: если на чашу весов положить все счастье мира с одной стороны, и одну невинно пролитую слезинку одного ребенка — с другой стороны, — то что вы выберете? О, все счастье мира не стоит невинно пролитой слезинки!
Ну а как расшифруем счастье мира?! Ну, хотя бы скажем, что при его отсутствии один из многих невинно убиенных детей тоже окажется? На одной чаше жизнь одного ребенка, на другой — слезинка другого? Или и сейчас скажем, что жизнь одного ребенка не стоит слезинки другого?
На этом умозрительном пути нет успеха.
Мы сказали, что тот, кто имеет путь, всегда прав. Это так. И то, и другое возможно, если путь — путь добра. И это тоже так.
