— Ребята, вы почитайте газеты, — убеждал Дидигов. — Там пишут, что за границей у «Истока» осталось двадцать шесть миллионов долларов. Из них тринадцать мои! Тарасов здесь, давайте получим с него! А потом и Павличенко достанем, прямо в Монако…
Вскоре Дидигов в сопровождении пяти вооруженных бандитов приехал в компанию «Милан». Они зашли в кабинет, где сидели мы с Маликом Сайдуллаевым. Один из них достал пистолет, передернул затвор, положил в карман — так это все начиналось…
Я спрашиваю Дидигова:
— Почему ты считаешь, что я тебе должен? Ты принимал Участие в каких-то работах «Истока»?
— Нет, — отвечает он.
Ты вообще знаешь, какие контракты у нас были, куда и кому грузилась нефть? Какие товары мы завозили из-за рубежа и куда их продавали? Как мы заработали деньги?
— Нет, не знаю! Но я знаю, что ты мне обещал половину своих средств и я был твоей «крышей»…
Я тогда не чувствовал испуга, наверное, потому, что не отдавал себе отчета в серьезности ситуации. Я даже предложил Дидигову: давай поедем куда-нибудь в ресторан вместе, выпьем, посидим, нормально поговорим. Ну, разберемся в конце концов между собой сами.
А Малик понимал, насколько все серьезно. Зря затвором в России не щелкают. Моя жизнь висела на волоске.
— Ты виноват, что тогда в офисе «Истока» расстреляли моего родственника, — вдруг сказал вооруженный бандит. — Теперь ты мне ответишь за его смерть. Это тебя хотели расстрелять, а расстреляли по ошибке его. Ты мой кровник теперь. Я тебя все равно достану!
Обсуждать что-либо после этого было бессмысленно. Надо было просто выдержать наезд. За дверями офиса ребята тоже вооружились. Откуда-то появились пистолеты и даже один ручной пулемет. Поскольку наехавшие говорили по-чеченски, то у оставшихся на улице при джипах с нашей охраной завязалась беседа.
— Он друг Малика, и мы его не отдадим, — заявили наши чеченцы.
— Вы против вайнахов не пойдете ради какого-то русского, — возражали другие из свиты ингушей.
Так в первый раз решался вопрос: жить мне дальше или умереть.
* * *
О Малике Сайдуллаеве, конечно, нужно рассказывать отдельно. Впервые я увидел его, когда он приезжал ко мне в Лондон с Германом Стерлиговым. В то время Малик был ему абсолютно предан и был готов умереть за него, казалось, по первому слову.
А потом они разошлись. Малик появился в Лондоне уже один и сказал: «Мы разделили „Алису“, Герман меня обокрал, и я теперь с ним не работаю. Со мной остались люди, и мы просто не представляем, как зарабатывать деньги. Не мог бы ты нас этому обучить?»
