Среда, 27 февраля
Вчера вечером поставил в известность Пандору, что на выходных съезжаю с квартиры. Надеялся, она бросится мне на шею и станет умолять, чтобы я остался, но она не бросилась. В час ночи меня разбудил хлопок пробки от шампанского, звон бокалов и дикий безудержный хохот Пандоры, Кавендиша и Джулиана. Инфернальный Треугольник.
Четверг, 28 февраля
Сегодня говорила главным образом Леонора. Сказала, что я слишком многого от себя ожидаю, что у меня — невозможно высокие стандарты. Посоветовала мне быть к себе добрее и заставила составить список десяти вещей, которые мне нравится делать. Всякий раз, когда я отказываюсь от плохой мысли о себе самом, мне позволяется себя порадовать.
Леонора спросила, имею ли я возможность время от времени себя баловать. Я признался, что какие-то сбережения в Строительном Обществе Маркет-Харборо у меня имеются. Тогда она дала мне листок бумаги и детский цветной карандаш и велела записать десять моих радостей.
Радости
1) Читать романы
2) Писать романы
3) Половой акт
4) Смотреть на женщин
5) Покупать канцелярские принадлежности
6) Есть бананы
7) Сэндвичи с крабовой пастой
8) Смотреть бокс по телевизору
9) Слушать Чайковского
10) Гулять по сельской местности
Я спросил у Леоноры, каковы радости у нее.
Она хрипло ответила:
— Мы здесь не обо мне говорим. — Потом улыбнулась, показав изумительно белые зубы, и сказала: — У нас есть кое-что общее, Адриан.
Я почувствовал, как меня пронзило разрядом сексуального желания.
— Мне тоже нравится смотреть по телевизору бокс, — продолжала она. — Я поклонница Бруно.
Пятница, 1 марта
Сегодня утром за завтраком я спросил Кавендиша, не поможет ли он мне перевезти вещи к миссис Хедж. У него здоровенный семейный «вольво». Он ответил:
— Не могу придумать ничего, что я сделал бы с большей радостью, Ади.
Он предложил перевезти меня немедленно, но я сказал:
— Завтра утром будет в самый раз. Некоторым из нас нужно все-таки работать .
Кавендиш рассмеялся:
— Так ты, значит, считаешь, что преподавать лингвистику — занятие недостойное мужчины, так, Ади?
Я ответил:
— Да, собственно говоря, так я и считаю. Сомневаюсь, что работа для вас — понятие существительное.
— Как профессор лингвистики, — рявкнул он, — могу тебя заверить, что «работа» в самом деле — имя существительное. — Он потянулся к пепельнице, его халат распахнулся, явив ссохшиеся соски и седые свалявшиеся волосы на груди. Меня чуть не вырвало. Едва смог проглотить свои хлопья с отрубями.
