— Машины не любят, — объяснил Ермаков.
— Надо же, какие нежные!.. «Учитывая, что поставки вооружений воюющим странам являются грубейшим нарушением международных законов и огласка этого факта нанесет огромный ущерб как престижу России, так и ее экономическим интересам, считаю необходимым…» Двоеточие, с новой строки. «Первое. Незамедлительно дать указание министру обороны РФ блокировать аэродром Потапово и предотвратить вылет „Мрии“. Второе. Обязать Генеральную прокуратуру России провести комплексную проверку ГК „Госвооружение“, ЗАО „Феникс“, компании „Аэротранс“ и всех связанных с ними авиазаводов и банков с целью установления законности их деятельности и выяснения, перечисляются ли в бюджет средства, полученные от торговли российскими истребителями…» Подпись: «Начальник У ПС М генерал-лейтенант Нифонтов…» Добавь: «Проект подготовлен начальником оперативного отдела УПСМ полковником Голубковым…»
Он подождал, пока Ермаков закончит, приказал:
— Сделай один экземпляр и все сотри. Чтобы и следа не осталось в компьютере.
— Готово, товарищ полковник, — через три минуты сказал Ермаков.
Голубков просмотрел текст и молча пошел к выходу. Его остановил вопрос лейтенанта:
— Что теперь будет, Константин Дмитриевич? Голубков пожал плечами:
— А что будет? Шеф подпишет, и отправим по назначению. Пусть решают в Кремле.
Надеюсь, не станут слишком долго тянуть.
— А если «Мрия» успеет вылететь?
— Успеет — мало не будет, — Кому?
— Всем.
— Кому — всем? — повторил Ермаков.
— Всем. От президента до самого нищего пенсионера. Всем!
* * *
Вернувшись в свой кабинет, полковник Голубков перечитал текст, на бумажной четвертушке написал: «В досье. Документ составлен в порядке реализации оперативных мероприятий». Расписавшись, подколол четвертушку к листкам, вложил их в папку и подошел к окну.
Через пятнадцать минут из ворот управления быстро выехала красная «Нива» лейтенанта Ермакова.
Расчет оказался верным. Это не обрадовало полковника Голубкова. Но свершившийся факт не может отменить даже Господь Бог.
Оставалось ждать. Через час докладную прочитает Ермаков-старший. Сразу после этого он должен будет связаться с подполковником Тимашуком и отменить приказ об отправке «Мрии», У него просто нет другого выхода.
«Если я все правильно понимаю», — подумал Голубков. А вот в этом у него были сомнения.
Что-то во всем этом деле было не так. Какая-то не правильность в нем была, ненормальность. Это ощущение скособоченности, словно бы искусственной смещенности всех акцентов было неявным, неуловимым. Но полковник Голубков чувствовал это, как опытный водитель чувствует посторонний звук в работе двигателя.
