«Привет, потри мне спинку!» – Перед обнажённой девочкой, стоящей в пузырьках мыльной пены, возникало самое невинное, какое только могло быть, и добродушное татарское лицо. Девочка взвизгивала от неожиданности и, прикрывая мочалкой то одну, то другую… части своего тела, возмущённо вопрошала: «Что вы здесь делаете?! Что вы себе позволяете?!»
– А че такого? – косил под лоха Артур. – Я даже не понимаю, что тут такого. Ну, сложно вам, так не трите.
Играл он хорошо. Девочка даже терялась: «Но сегодня ведь женский день. Или… я что-то перепутала?»
– Какой день? – Артур смеялся минуты две с половиной, а потом, как маленькому ребёнку, принимался ей все объяснять. – Девушка, вы с первого курса, что ли? Ну тогда ясно. Вы, наверное, читаете эти бумажки и верите во все, что там написано? Нет, девушка, это просто так написано. Здесь уже никто никого не стесняется. Все свои… Потрите мне спинку, пожалуйста. И вот здесь ещё.
Так спинка за спинкой, и девочка оказывалась втянутой с сексуальные игры с продолжением. Порой ему удавалось проделывать этот номер даже с двумя или с тремя одновременно. Жаль только, работал Артур всегда в одиночку, и никого из нас не брал на эти водные процедуры.
Да и вообще, он являлся уникальным человеком. Ничего не стоило, например, проверить, есть ли он в общежитии. Бралась бутылка водки, открывалась и ставилась на стол. Если через пять минут этот сексуальный террорист не появлялся, значит, его в общежитии не было. Можно смеяться, говорить, что это фантастика и просто совпадения, но факт есть факт. Артур шёл на водку. На каком бы этаже вы её ни открыли, пусть бы даже в самой дальней угловой комнате за туалетом, как совершенно случайно появлялся ОН и говорил: «Простите, а такой-то здесь живёт?»
С Артуром мы подружились. Ведь его артистизм проявлялся не только под душем. Однажды, сидя на скамейке Летнего сада, мы придумывали, как нам заработать, и решили, раз мы артисты – будем зарабатывать на искусстве. Пусть хотя бы и на улице. Мы вспомнили все песни о траве, которых в репертуаре певцов прошедшего времени было до жути, и сделали из них «наркоманское попурри». Сшили себе костюмы, чтобы публика при одном взгляде на нас тормозила, видела, что это настоящие бродячие музыканты, и вышли в подземный переход. Он – с гитарой. Я – с бубном.
«Музыка Союза композиторов, слова Союза писателей!» – громко объявлял я. И мы начинали: «На дальней станции сойду. Трава по пояс… Трава налево, трава – направо, трава – на счастье, трава – на славу…» Нам особенно нравилась одна песня, она совершенно всех потрясала: «Вот идёт журавель-журавель. На бабушкину конопель-конопель. Анаша, анаша, до чего ж ты хороша! Травушка-муравушка зелёненькая…»
