В глубине души Тина была уверена, что обожаемый ею Жаров — женщина. Слишком убедительно описывал он — она?! — женскую сущность.
Даже сейчас, счастливая в замужестве, Тина иногда бессмысленно задавалась вопросами о муже: «Что он этим хотел сказать?», «Почему он так смотрит?», «Зачем он делает так, а не иначе?» Прежде за этими вопросами стояла неуверенность в себе, ожидание подвоха, а сейчас — что?! Неужто женская зависимость от поведения мужчины неистребима? Но Тина знала про себя точно, что свободна. А господин Жаров заставлял задумываться, и она легко поддавалась на провокацию, находя в этом даже какую-то прелесть.
Глотнув кофе, она слегка отвела жалюзи и выглянула-таки в окно. Во дворе еще горели фонари, и было видно, что весна не торопится. Каждому — свое. Тине нужно спешить.
— Доброе утро, Тиночка, прекрасно выглядите! — бодро приветствовала ее консьержка, достаточно пожилая, чтобы скрыть зависть к богатеям-жильцам, но еще не впавшая в склероз, чтобы не узнавать их. — Хорошего вам дня.
Отличный у меня дом, подумала Тина. Даже консьержки здороваются на европейский манер, вежливы и вышколены. На лице приклеена улыбка, в руках вместо пошлого вязания — модный журнальчик.
Это все ерунда, конечно, мелочи. Но какие приятные! Некоторых, может быть, и раздражают подобострастные речи и грубая лесть, но Тине было плевать на подтекст.
Она улыбнулась консьержке, и это была первая фарисейская улыбка из сотни еще предстоящих за день.
— Спасибо. До вечера.
Спустившись в гараж, она достала сотовый и позвонила в офис. Там долго не брали трубку, Тина успела разозлиться, просмотреть документы, приготовленные для встречи, и решить, что надо сменить секретаршу.
Сколько их уже сменилось за четыре года? Никто не хочет работать, все мечтают о мягком креслице, онемевшем телефоне, пахитоске, чашечке кофе, легком флирте с корпоративным красавцем Виталиком и плотном конвертике в конце месяца. А заодно в начале и в середине.
— Рекламное агентство «Промо-ленд». Добрый день, — наконец, откликнулась секретарша, не подозревая еще о своей участи, и отчетливо зевнула в трубку.
— Скорее, спокойной ночи, — пробурчала начальница, — что за дела, почему я должна дозваниваться три часа?
— Тина, это вы? Здравствуйте! Извините! Я просто… эээ… отходила.
— А что, больше никого на рабочем месте нет? — ехидно осведомилась она, — или остальные считают недостойным оторвать задницу и подойти к телефону?
Грубила она не нарочно, так уж получалось. Легче было сразу сорвать зло, тем более, если под рукой оказывались подчиненные, а не клиенты. Первое время, конечно, пугались, хватались за голову, предвидя сиюминутное увольнение, а потом ничего, привыкали. Скорая на расправу начальница быстро остывала, а в таком, остывшем состоянии была совершенно безобидна, даже мила — до следующего взрыва.
