Очнулась Тина на узкой, очень твердой кровати и долго соображала, куда девалась ее любимая перина. Чья-то рука, похожая на сморщенную цыплячью лапку, сунула под нос стакан.
— Вот ты меня испужала, милая! Бряк, и лежит, ручки кверху! Никак на сносях, а?
Голос смутно знакомый. Дом — чужой. Потолки низкие, окна заиндевевшие, вода в стакане невкусная. Еще одно, последнее усилие, и она вспомнила: в бывшей квартире Морозова живет старушка, которая знает про него очень многое. Например, что в мае девяносто первого он собирался жениться, но так и не женился, потому что невеста погибла. Причем отчасти по его вине.
Отлично.
То есть… брр… бедный парень, не повезло ему!
Голова у нее сейчас треснет! Вот сию секунду, потому что это уже невозможно терпеть, невыносимо!
Какой еще бедный парень к чертям собачьим?! Какая еще такая погибшая невеста?!
Это она собиралась за него замуж, это ее и только ее он катал на машине, с ней придумывал, какого цвета будут обои в новой квартире, куда поехать в свадебное путешествие и как будут звать их детей.
Значит, это она — Тина! — должна была погибнуть в автомобильной катастрофе.
Она резко вскочила на кровати и потрясла головой.
— Ты аккуратней, милая, — вновь обозначилась бабушка, — в твоем положении беречь себя надо!
— В каком положении? — ни с того ни с сего расхохоталась Тина. — Кого беречь-то, я ж — покойница!!!
— Хто?! — Несчастная старушка попятилась.
— Покойница, — повторила Тина, хихикнув.
Какой-то частью сознания она понимала, что слишком близко подошла к безумию, что стоит на самом краю, и еще один шаг может стать последним. С одной стороны это казалось абсурдным. Поверить в собственную смерть только из-за того, что на кладбище есть странная могилка?! Только со слов древней бабуси, давно и прочно впавшей в маразм?! Тина никогда не была паникершей и особой внушаемостью тоже не отличалась, предпочитая во всем убеждаться своими глазами и доверяя лишь доводам рассудка. Глаза видели крест с датой ее рождения и… смерти. Рассудок отказывался это комментировать.
Что же оставалось?! Поверить и сойти с ума? Сделать вид, что ничего не видела, не слышала, улететь в Москву и однажды проснуться в холодном поту от кошмара, настигшего во сне?
— Что ж ты так распереживалась-то, милая? — всплеснула руками бабка. — Аль он не чужой тебе, Морозов? Знала ты его, да?
Тина задумчиво поскребла нос.
— Знала, знала. Извините, пойду я.
Отделаться от старушки оказалось не так-то просто: вцепившись в Тину сухощавой, но твердой лапкой, она снова и снова повторяла историю, на ходу дополняя ее новыми деталями. Видать, расставаться с благодарной слушательницей и скучать в одиночку бабке не хотелось.
