— …а я ей говорю, если Тимур вам что-то обещал, то с него и спрашивайте. Стой-ка, у тебя что, правда геморрой?!
Ольга всхлипнула и потянулась гладить несчастного братца по голове.
— Еще какой! — ловко увернувшись, простонал он. Ему не хотелось, чтобы его жалели. Он — сильный и умный, а временные трудности бывают у любого человека.
Кирилл предложил выпить за это, и после очередного глотка речь его наполнилась пафосом.
— Я их всех уделаю, ясно?!
— Я тоже! — вторила ему Ольга.
— Не дам мое честнее имя порчить. Прочить. Е-мое… Порочить не дам!
— Да! Не дадим! Врагу не сдается наш гордый «Варяг»! — подтвердила она.
Кирилл икнул и растерянно уставился на сестру:
— Это что такое?
— Это песня, — пояснила Ольга и добавила, нерешительно пожав плечами: — Вроде бы.
— Не, — он помотал головой, — какая ж это песня? Вот я знаю песню! Мм… Я знаю много песен, правда! Сейчас.
Он покачался из стороны в сторону, а сестра в это время с огромным вниманием смотрела ему в рот.
— От улыбки станет всем светлей, от улыбки в небе радуга загнется! — затянул Кирилл и с досадой хлопнул себя по колену. — Нет! Запнется!
— Зажмется! — подсказала Ольга. Он недоверчиво сморщил нос.
— Дурацкая песня! — махнула рукой сестрица. — Давай вот эту споем, помнишь, бабушка ее всегда пела. Ну, про коня!
И они, закатывая глаза от восторга, заорали вразнобой, путая слова и сбиваясь с мотива:
— Ой, мороз, мороз, не морозь меня! Моего коня, ла-ла-ла. У меня жена ой красавица! Ждет меня с войны, ждет, печалится! Я приду с войны, ла-ла-ла, напою коня, обниму жену!
В этом месте Ольга, растрогавшись, принялась всхлипывать.
— Ты что, плачешь? — насторожился Кирилл и подполз к ней поближе.
Ковер, на котором разгоралась стихийная попойка, сбился в кучку и пополз за Кириллом. Он с досадой лягнул его, почувствовав некое неудобство передвижения.
Заметив его неловкие попытки освободиться, Ольга расстроилась окончательно и заревела в голос.
— Ты… ты… ты ногу вынь, — посоветовала она сквозь слезы.
— Какую ногу?
— Свою.
Он внимательно осмотрел собственные конечности, наполовину скрытые ковром, и задумался.
— Левую или правую?
— Обе! — рыдала Ольга.
Кое-как разобравшись, он дополз до нее, прижал к боку и стал убаюкивать.
— Ты не плачь, слышишь? Не надо плакать. Все будет хорошо.
— Не будет!
— Я тебя когда-нибудь обманывал? — спросил он сердито, точь-в-точь с интонацией «ты меня уважаешь?»
Ольга потрясла головой.
— Я замуж хочу, Кирилл! Мне тридцать два года, понимаешь?
