Какая тебе разница, удивлялась мама, когда Алена со слезами на глазах застегивала эти дурацкие пуговицы разных цветов и конфигураций — еще не хватало бегать по городу в поисках каких-то там пуговиц! Носи бережней, в конце концов!
Алена покорно кивала. А то, что пуговицы с пальто обрывали хулиганы в школьной раздевалке, никого не интересовало. Так же, как никому не было дела, что ей хотелось, допустим, пирога с малиной или рассыпчатого пюре, а вовсе не пельменей или макарон — каждый день, каждый день, каждый день! Мама преподавала в институте, и готовить, конечно же, было некогда. Алена пыталась сама, но это пресекалось в корне: «Нечего тратить время на ерунду! Пища должна быть сытной и полезной, только и всего!»
Слава Богу, теперь у нее есть собственная кухня! Где на окнах висят занавески, вышитые собственными руками, и пахнет сногсшибательно варениками, голубцами, курицей по-татарски — чем угодно! — собственного исполнения.
И пускай она сто раз мещанка!
Алена поставила разогреваться суп, щелкнула чайником и принялась колдовать над бутербродами. Запеченные в сыре ломтики «бородинского», предварительно натертые чесноком, посыпанные зеленью, и обваленные в картофельном пюре. Вкуснятина, пальчики оближешь! Потом она заварила чай, сняла кастрюлю с супом с плиты и стала дозываться Ташку. Та откликнулась не с первого раза и не слишком довольно. Но все-таки пришла.
— А голубцы? — хищно обведя глазами кухню, поинтересовалась дочь.
— Будут, — пообещала Алена, придвигая тарелки.
— Ну, мам! Я в школе уже щи ела!
Алена сунула дочери ложку и салфетку и вполне миролюбиво произнесла:
— Не ври! Мне Мария Андреевна рассказала, как ты ела. Мясо выловила и схомякала, а гущей полила кактусы! Я тебя умоляю, веди себя прилично хотя бы в школе!
— Мам, а ты не разговаривай с набитым ртом! — велела в свою очередь Ташка.
Они переглянулись и хихикнули, как две подружки. И тут в замке заскрежетал ключ.
— Балашов, — скривилась Ташка и решительно поднялась.
— Эй, хватит уже, а? — попросила Алена.
— Я у себя поем, — спокойно сказала дочь, размещая на подносе тарелку с супом, бутерброды и чай.
В коридоре зажегся свет и донеслось радостное:
— Девчоночки! Я пришел, мои хорошие!
— Ну, хоть бы раз в жизни обошелся без сюсюканья, — покачала головой Ташка.
Алена нахмурилась. Алексей Балашов — хороший человек, и любит их обеих, и вообще…
— Что вообще? — ехидно сверкнули черные глаза. — Он — твой муж, вот ты с ним и сиди! А я обойдусь как-нибудь!
