И мыслей-то в общем не было, вот в чем парадокс! Ни единой внятной, по крайней мере. Просто что-то промчалось в голове, обдавая нестерпимым жаром.
— Все? — завороженно спросила Женя.
Ей бы смыться отсюда по-быстрому. Или медленно и с достоинством. Но в любом случае, удалиться. Каждый разговор с этим мужчиной заканчивался неудачно. Мягко говоря — неудачно.
— Кажется, все, — с усмешкой констатировал Илья и вдруг, неожиданно для самого себя предложил, — подождите меня, пойдем играть в шахматы вместе.
— А… А Марина?
— Малая? Ей лучше удается футбол. Она с Герой мячик погоняет. Ну как?
— Что как?
— Пойдемте?
— Вы же еще не завтракали. Вы собирались яичницу жарить.
Он снова полез в холодильник, бесцеремонно повернувшись к ней спиной и загородив проход. Достал яйца, масло, сыр.
— Может, и вы со мной все-таки? — обернулся и снова уставился на нее, не мигая.
Женька обескураженно молчала.
— Вы мне сегодня нравитесь, — удивил сам себя Илья.
Ее не удивил. Ей просто некогда было удивляться. Она смотрела в немыслимую сверкающую темноту его глаз и не могла насмотреться.
В этой тьме была вселенная, и Женя с отчетливой ясностью поняла, что никогда и никому не заманить ее в другую. Никакая другая, кроме этой ей не понадобится.
Вот и все, подумала она. Никаких других объяснений тоже не надо.
Даже не вспомнилось, что еще сутки назад она понятия не имела о человеке, чей взгляд заменил ей целый мир.
Это был его, только его мир, с понятной лишь ему болью и радостью, вопросами и ответами, с масками и откровенностью. С затаенными детскими комплексами, с ненужными мыслями, с уверенностью в каждом дне, с яичницей по утрам и чувством вины на ужин. Но Женька знала, что теперь этот мир принадлежит ей. Знала также точно, как то, что у нее две ноги, две руки и только одно сердце.
Сердце, с которого вдруг с легким треском отвалилась короста суетливых, пустых дней, придуманных страхов, неоправданных ожиданий, тоски по желтым цветам от кого-то, чей образ был также смутен, как собственная тень.
Оказывается, все просто. Бог ты мой, как же все просто! Наверное, она знала об этом с того самого момента, когда увидела рядом с Шушиком ноги в безупречных костюмных брюках. Ну или чуть позже, когда совсем близко, напротив ее глаз оказалось лицо с припухшими от усталости веками, узкой ухмылкой и растерянными чертями в сумрачном взгляде.
Точно, знала. Только еще не понимала, что знает. А теперь поняла. Все просто.
И нет никаких цветов, и образ совсем не прояснился. Это совсем ни к чему, вот в чем дело.
