Женя с Данькой уже вели свой, отдельный разговор, тихо пересмеиваясь и легонько шлепая друг дружку по ладоням.
— В ладушки что ли играете? — настороженно произнес Илья.
— Не-а, просто так бесимся! — радостно отозвался Данька, заваливаясь на бок так, что его голова оказалась у Женьки подмышкой, а рукой он смог дотянуться до отца.
Этой самой рукой он взялся его щекотать. Илья от неожиданности подпрыгнул, промычав что-то нечленораздельное.
— Папа больше всего на свете щекотки боится! — сообщил Данила, переползая поближе к отцу.
Тот протестующе выставил вперед ладони, но скрыться от атаки не смог. Безжалостные маленькие пальчики хватали его за бока, и оставалось только задыхаться от смеха.
Женька обескураженно смотрела в его перекошенное лицо, в момент изменившееся до неузнаваемости. Куда только подевались серьезность и важно сдвинутые брови?! А тонкая всезнайская ухмылочка?! Не говоря уж о чертях в глазах — самоуверенных, вертлявых и чрезвычайно надменных!
Надутый индюк в одно мгновение превратился в забавного, беззащитного воробья, попискивающего от смеха.
— Хватит! Данька, я тебя… Ну, пожалуйста! Ну… Мне… Я…
Вот и все, что мог поведать миру адвокат Кочетков.
Он жалобно всхлипывал, махал руками, топал ногами, и в целом был очень похож на несчастного макаку, которого истязает большая компания комаров.
Наконец ему удалось перехватить Даньку поперек, стащить его с Жениных коленок и обезвредить, запихав под одеяло.
— Я тебе это припомню, — отдышавшись, пообещал Илья.
— Да ладно, папочка, — пробубнил Данька, — ведь весело было.
— Очень! — вытирая слезы от хохота, усмехнулся тот и покосился на Женьку.
— Правда, весело, — кивнула она.
И отвернулась. Почему-то вид прибалдевшего от щекотки Ильи смущал ее невероятно.
— Данька, ты устроился? Ну тогда я начинаю сказку. Значит, начинаю. Кхм, кхм. Сказка…
Женька повозила ладонью по одеялу, покачала в воздухе здоровой ногой, зачем-то пригладила волосы.
— Так. Стало быть, рассказываю сказку.
Илья скептически фыркнул и заявил, что рассказывать сказки и сам умеет.
— Ты всегда засыпаешь на самом интересном месте и начинаешь так храпеть, что мне за тебя страшно! — бесхитростно возразил Данька.
И взглянул на Женьку, словно они дошколята, которые знают большую тайну из жизни взрослых. Жене стало немного полегче.
— Я не храплю! — запротестовал господин адвокат с таким пылом, будто выступал на самом громком процессе века.
— Ой, ну прям! — подскочил Данька, не желая считаться вруном. — Если ты мне не веришь, ложись сегодня с Женькой, а утром она даст эти… мм… показания!
