Вот он, черт его побери, инстинкт самосохранения!
— Жень, может, все-таки погодишь до обеда, а? — втиснулась к ней в машину Маринка.
— Не могу, малая, правда, не могу, — прошептала она жарко, и безразличия как ни бывало.
Что же делать, как теперь быть, где взять силы, чтобы выстроить новую, сверхмощную систему защиты?
— Отойди, — пихнул Маринку Данила, — я с Женей еще не целовался, правда, я не люблю целоваться, но когда прощаются, всегда целуются, это дратиция…
— Традиция, — поправила Ольга Викторовна, — куда ты лезешь в ботинках на сиденье? Даня, немедленно сядь!
— Не приставай к нему! — подоспела бабушка. — Женя потом тряпочкой протрет, и все. Жень, ты ведь протрешь? Обязательно протри!
— Мама, ну чего ты ему потакаешь? Женечка, детка, сгони его сейчас же! На-ка, держи, я тебе вот бутербродов положила и рыбки, приедешь, разогрей и покушай, хорошо? Только разогрей, холодная она не вкусная…
— Бабы, ну что вы за народ? — заворчал рядом дед. — Рыбку она положила, а про книжки забыла небось? Жень, там тебе бабушка собрание сочинений приготовила. Булгакова твоего. Сейчас Маринка сбегает, принесет.
Звонким, как оборвавшаяся струна, голосом Женя попросила, чтобы ничего ей больше не приносили.
— Ну конечно, — фыркнула Марина и убежала. Казалось, это никогда не кончится.
Наверное, потому, что она умоляла кого-то всемогущего, чтобы это никогда не кончалось.
Однако могущества у него не хватило, или Женькины молитвы звучали неубедительно, и в конце концов семейство посторонилось, пропуская Шушика вперед, за оранжевые ворота.
Расстроенные лица исчезли из пределов видимости. И Женя не увидела, как отчаянно затопала ногами Маринка, и не услышала ее вопля в притихшем дворе:
— Ну что же у этого кретина с телефоном?!
* * *
Лера и не думала уходить, с нескрываемым любопытством наблюдая, как Женька перетаскивает пакеты от дверей в свою комнату.
— Ты в Турцию, что ль ездила? — выдвинула предположение соседка.
— Да! Именно туда!
— Че привезла? Какие размеры? Осень? Зима? Женьке надоело реагировать, и она промолчала.
— Где стоять-то будешь? — не унималась Лерка.
— В каком смысле? — машинально переспросила Женька.
Лера надула губки.
— Ну на Лужу поедешь или куда?
— Зачем мне твоя Лужа?
— Так шмотки продавать! Че, на дому что ль лавочку откроешь?
Женя запулила последний пакет в комнату и обернулась к молодой мамаше.
— Не собираюсь я ничего открывать, это мне просто прислали. Подарки.
— Слушай! Точно! Это из Америки тебе, да?
