Все так запуталось, и ему даже в голову не пришло, что ревновать можно без повода и без прав.
— Нет? — переспросила она, повернувшись. В ее глазах он увидел только недоверие.
— А что, это так важно? — спросил Илья, разозлившись окончательно. — Я спал с ней, вот и все.
— Да?! — она отшатнулась. — Со мной ты тоже спишь, вот и все.
— И что тебя не устраивает?
Ее лицо некрасиво передернулось, словно сдавленное на миг чьей-то невидимой рукой.
Она сейчас уйдет, понял он мгновенно.
— Малая, послушай, я…
— Не называй меня так, — зрачки ее угрожающе сузились, — не смей, понял?
Илья вытер вспотевшие ладони о брюки.
— Я не хотел так говорить. Про то, что я просто сплю с тобой. Это неправда.
— А что правда?
Она загоняет тебя в тупик, панически заверещал кто-то внутри него. Ей нужно все и сразу, а так не бывает. По крайней мере, с тобой точно не бывает. Ты не умеешь. Ты не знаешь. Ты не хочешь этого, ведь тебе есть, что терять. Вспомни, — твоя свобода. Ну, вспомнил?!
— Жень, послушай, прошло еще слишком мало времени…
— Слишком мало для чего? — тут же спросила она, мысленно четвертовав себя за это.
Илья тряхнул ее за плечи, делая больно.
— Да перестань ты меня перебивать, балбеска малолетняя! Тебе двадцать лет, у тебя вся жизнь впереди! Это сейчас тебе кажется, что я — мужчина твоей мечты, а завтра выяснится, что ты предпочитаешь блондинов или кого помоложе!
— Перестань меня трясти! — завопила она. — Мне плевать на блондинов!
Он не слышал. Он раскачивал ее из стороны в сторону и надрывался:
— Ты забудешь, ты молодая, красивая, смелая, у тебя получится забыть. А что стану делать я?!
— Отпусти меня, трус несчастный! Что он будет делать? Почему я должна об этом думать? Я тебя люблю и хочу быть с тобой, но решать, что тебе делать со своей жизнью, я не собираюсь! Это твоя жизнь, понял?!
И тогда Илья разжал пальцы, в тот же миг осознав с отчетливой ясностью — она не права. Его жизнь уже не его. В ней слишком много изменилось, чтобы считать ее прежней, принадлежавшей ему безраздельно, когда только от него зависело, когда, почему и зачем.
Теперь — нет.
Женщина, которую он обнимал в постели, с которой смеялся, как школьник, за столиком в кафе, которой выбирал платья, предвкушая, как хороша она будет без них, — эта женщина теперь наравне с ним в его жизни.
Хочется ему этого или нет, никто не спросил.
К счастью ли, к беде ли это, он не знает.
— Давай целоваться, — вдруг сказала Женька.
— И кузюкаться по-взрослому? — криво усмехнулся Илья.
