Прохода к дому не стало. Впереди темнела масса вырванных с корнем или сломанных деревьев. Я ткнулась с другой стороны — там было то же самое. С неба по-прежнему лились потоки воды, но мне было не холодно и уже даже не страшно.
Я стояла совсем рядом со своим подъездом и не могла к нему подойти. Пока я старалась понять, где же может быть проход, огромная береза, достигавшая седьмого этажа, покачнулась и стала медленно падать. Я, как завороженная, смотрела на нее, не двигаясь с места. Это было очень страшно и очень красиво, невозможно оторвать глаз. Вот это, наверное, оно и есть — воспетое поэтом «упоение в бою и бездны мрачной на краю»…
— Прыгай к нам, малышка! — раздалось откуда-то сбоку. Я не сразу поняла, что это обращаются ко мне, но оглянулась. Бритый парень смотрел на меня, приоткрыв тяжелую дверь темного джипа, невесть откуда взявшегося рядом. Наверно, он подъехал, пока падала береза, и парень, тоже очарованный стихией, теперь улыбался.
Я колебалась. Не только из-за «малышки». Что прыгать-то, когда я стою, считай, у собственного подъезда?
— Барышня, присаживайтесь, а то вас сметет сейчас! — показалась вторая голова, с волосами.
Я, кстати, не люблю ни простецкого обращения в стиле братков, ни вычурной вежливости опомнившихся потомков дворянства или тех, кто мечтал бы ими быть.
— Сади-и-сь! — все так же широко улыбался бритый, видя мое замешательство. — Тебе куда ехать-то?
— Вот к этому подъезду, — показала я на кучу будто скошенных тополей и берез.
Отлично! А нам вон к тому! — Он махнул в сторону, где теоретически находился крайний подъезд соседнего дома. Всё электричество на нашей улице давно погасло, но глаза уже привыкли к темноте.
Я кое-как обошла джип и стала залезать на заднее сиденье.
— Я вообще-то мокрая, — сочла нужным сообщить я с некоторым опозданием.
— Ой, да уж лучше молчи! — вмешался внутренний голос.
— Я людям всю машину намочу, — пояснила я вслух.
— Ничего, люди переживут как-нибудь, — подбодрил меня дворянин. — Будем продираться или в объезд? — спросил он бритого.
— Давай по большому кругу, — непонятно ответил тот и дал задний ход.
Следующие полчаса мы объезжали наш вчера еще образцовый двор с ровно подстриженными лужайками и аккуратными барбарисовыми кустиками, весь заваленный сейчас переломанными ветками и деревьями. Наконец мы остановились метрах в сорока от моего по-прежнему недосягаемого подъезда, только с другой стороны.
— Игорек, давай-ка девушку домой как-нибудь откомандируй, — вздохнул бритый.
