Бывало, конечно, и это срывалось. Однажды молодой смуглолицый водитель и его приятель, сидевший впереди, наоборот, оживились и стали интересоваться подробностями.
— А можно нам посмотреть? — спросили они с таким жадным любопытством, что я услышала другое: «А можно мы тоже… поучаствуем?»
— М-м-можно, — ответила я, думая, под каким предлогом или вовсе без него мне бы поскорее выйти из машины, в которую я так опрометчиво вскочила, опаздывая на полчаса на репетицию.
— А как это сделать? — продолжали настаивать ребята.
— Позвоните мне, мы договоримся. Вот здесь, я приехала…
— А что сказать, если спросят, чего мы хотим?
В моем доме некому было спрашивать, чего от меня хотят разудалые глазастые мачо из близлежащих теплых стран, а также бесприютные иногородние студенты, строители-турки, не говорящие по-русски, или просто женатые москвичи.
— Скажите, что вы хотите посмотреть… э-э-э… эксгумацию трупа. Сдачи не надо!
* * *
Стойкие приставучие вместо денег просили телефон. Как-то раз, выслушав байку про патологоанатома, человек за рулем, как и положено, успокоился, а беря тридцать пять рублей, вдруг спросил:
— А телефончик?
— Так телефончик или деньги? — я впервые внимательно посмотрела на того, кто был за рулем. Надо же… Как приятно — и подработал, и с девушкой познакомился, не прогадав, в случае чего. Если девушка телефончик назовет ненастоящий…
— И то, и то, — спокойно кивнул он.
Я разозлилась. Хорошо. Дам ему настоящий телефон. Позвонит — ему же хуже.
Есть мужчины, которым нравится бег с препятствиями. Этот выждал паузу и позвонил. Говорить я с ним ни о чем не собиралась и так ему и сказала. Он позвонил снова. И снова.
— Вы, простите, случайно не Весы? — с ходу начал он в третий раз.
— Весы, — от неожиданности ответила я. — А собственно, вам-то что?
— А ваш любимый человек постарше вас, женат, брюнет с карими глазами и выше ростом…
— С темно-серыми, — не удержалась я, — и роста мы одинакового.
— Да-да, именно… Хотя, странно — у меня тут в компьютере…
— В компьютере? — У меня еще не было тогда компьютера, я о нем только мечтала, и все, связанное с ним, казалось мне почти чудом.
— Да, я на вас схемку сделал… Вы ведь вечером наверняка родились. Не знаете, случайно?
— Знаю. Полдвенадцатого…
— Да-да-да. Точно-точно… Все сходится… А он, ваш возлюбленный, вас мучает — и не отпускает, и жить с вами не хочет?
— Он… — Я вздохнула. — Ну, в общем, да.
— Да-а-а… А вы, простите, на себя в зеркало давно смотрели?
