— Опять?
В поле зрения попала ритуальная бутылка водки в ногах вождя. Нераспечатанная. Стремление делать наследника, не распалив себя перед этим огненной водой, показалось ему необычным, и колдун на всякий случай открыл второй глаз.
— Да нет! — Степан Степанович в сердцах махнул рукой, и она сама собой затормозила на горлышке бутылки. — Я должен передать кому-то имущество и недвижимость.
Шаман немного отодвинулся в сторону и осмотрелся в поисках имущества и недвижимости. После отъезда телевидения вещей в яранге стало меньше, а само обветшалое строение переносилось с места на место каждые полгода и в разряд недвижимости никак не попадало. Тем не менее спорить с вождем он не стал.
— Аристотель — старший сын. Он и наследник, — шаман говорил медленно, как и полагается старейшине. Торопиться было некуда. На дворе стоял длинный полярный день.
— Ну, положим, старший у меня в Питере, — ответил Степан Степанович и сделал задумчивую паузу. — Надо бы его сюда. В нем спасение. Я чувствую.
Слово, сказанное в темноте яранги, породило желание. Чем больше старший Потрошилов размышлял о будущем, тем тверже становилась убежденность в судьбоносности питерского отпрыска. Тем более что оформить собственность на землю можно было только с паспортом. В племени такой дряни не водилось. Прошла неделя, и решение созрело.
— Юлий, — позвал он младшего, одного из самых любимых сыновей, — пусть ко мне придут мои дети. Я буду говорить.
* * *
На Большой Поляне Совета они собрались вечером. Огромная потрошиловская семья расселась вокруг костра и, по обычаю, запустила по кругу Стакан Встречи. Тойон пригубил последним, убрал стакан в карман и негромко сказал:
— Дети мои, я не вечен.
Поляна загудела. Степан Степанович был для них больше чем вождь, больше чем отец и даже больше чем тотем. Как жить без его мудрости и тостов, никто не представлял.
Потрошилов откашлялся.
— Духи предков все чаще зовут меня к себе. Так говорит шаман. Я ему верю. Но после меня останется наша земля. — Он сделал паузу, обреченно выдохнул и осмотрел присутствующих. — И вы ее ПРОСРЕТЕ!!! Мои лопоухие и близорукие потомки!
Большой Семейный Совет застыл в глубоком молчании. В тишине явственно прорастало согласие. Степан Степанович выдержал паузу и припечатал:
— Нам нужен новый тойон! Им будет мой первый сын. Он живет в Петербурге. Его зовут Альберт.
В заднем ряду кто-то охнул и упал в обморок. Костер зашипел, пуская в толпу едкий вонючий дым. Женщины у ближней яранги с надеждой заулыбались.
