— Да здесь я,— вынырнул возле бревна Ожидающий,— нам нужно грести к берегу, пока ноги слушаются!
Альв был прав. Хельви чувствовал, что силы на исходе. Дыхание перехватывало, только резкая боль при вдохе странным образом возвращала принца в сознание. Нагрудная цепь слегка нагрелась, и от ее ровного тепла тоже прибавлялись силы. Стараясь не виснуть на бревне без необходимости, они тихонько поплыли навстречу легкой дымке. Неужели на берегу будет еще холоднее, чем в воде, рассеянно подумал наместник, рассматривая туман над речной гладью. Впрочем, он был сейчас готов прикорнуть даже на льдине — только чтобы не нужно было двигаться и грудь бы отпустило.
Как долго длился этот заплыв, Хельви сказать не мог. Несколько раз ноги сводило, и тогда он греб рукой, только чтобы не останавливаться. На разговоры сил не оставалось. Ожидающему, видно, приходилось еще хуже, чем человеку,— каждый раз при гребке он стонал. Только бы ноги у него целы были, иначе придется бросить, а жалко, в каком-то забытьи отметил про себя человек. Слава Огену, что он умудрился упасть в реку мягко, только немного ударившись грудью и лицом — по щеке текла настоящая кровь, горячая и терпкая, склеивающая волосы. Но хоть шею не сломал — и на том спасибо, не то отправился бы прямиком на дно реки кормить рыб. Если, конечно, они здесь водятся, в этой зловещей реке.
Перед самым берегом сознание, видимо, покинуло альва, потому что бревно вдруг перекосилось и двигалось вперед только с той стороны, где работал Хельви. Только бы Ожидающий не отпустил деревяшку, нырять за ним У меня просто нет сил, устало решил наместник, и в этот момент его ноги коснулись дна. Неожиданный прилив сил помог человеку оттолкнуться от земли и протащить бревно, на конце которого висел полумертвый альв, ближе к берегу. Упал он только тогда, когда вода доходила уже до колена. Немного отдышавшись, Хельви пополз к альву, отцепил его сведенные судорогой руки от бревна и вытолкал бесчувственное тело на берег. Боль, видно, достигла какого-то своего предела, потому что уже не разрывала грудь и голову, а приобрела другое выражение — тошнотворный ком подкатывал к горлу наместника при каждом движении, не давая дышать. В глазах рябило. Хельви выполз на негостеприимный берег, и его тут же вырвало. Однако он понимал, что потеря сознания означает верную смерть. В мокрой одежде и с кровоточащими ранами путники едва ли переживут холодную ночь. Нужно было развести огонь, но идти за дровами было некому.
