После чего полегчало во всех смыслах. Слушайте, марсианы, слушайте, что со мной приключилось.
Когда я от страха и ужаса перестал чувствовать тело от пяток до макушки, вернее, прежнее тело, то заимел новое. Будто заразившись движением, завертелось во мне что-то похожее на юлу. Завертелось вокруг оси, если точнее ПОЛЮСА. Полюс прыскал во все стороны напряжением. Напряжение разлеталось лучами, пучками и фронтами. Получалось в итоге вихревое, вращающееся и разбегающееся поле. Причем скорость его разбегания было куда большей, чем моя собственная.
А результат вот каков оказался. Пока моя взъерошенная тушка подлетит к очередной развилке, я уже успеваю ее прощупать своим вращающимся полем. Как так? Вот так — я получал ощущения в смешанном виде — царапание (как бы осязание), жужжание (как бы слух) и мелькание пятен с пузырями (как бы зрение). Я назвал бы такие каналы восприятия — ПУЛЬСАЦИЯМИ. Я в пульсациях быстро привык разбираться и вскоре стал понимать, в какую сторону надо разворачиваться, на какой бок перекатываться и куда закладывать тормозную ногу, чтобы выписать верный вираж.
Дело кончилось тем, что вращающееся поле разрослось на всю пневмосистему. Да так, что ее трубы стали еле заметной сеточкой дрожащих сосудов. В центре сеточки находился наблюдатель, то есть я. Кое-где сосуды были сокрыты какими-то неприглядными пятнами. Тогда я, как форменный народный богатырь, слегка поднатуживал свой полюс. Тот выбрасывал бурунчик огненной энергии — нечто горячее торопливое расширяющееся — которую я усилием своей богатырской воли направлял, куда положено. Пламенная сила, как ершик в унитазной трубе, счищала пятна и возвращала полную ясность.
Не надо понимать меня ни буквально ни фигурально. Во-первых, я, естественно, не полыхал натуральным огнем как пьяный Дракон Змеищенко, а во-вторых, не рассыпаю вам плоские метафоры. Я пытаюсь… О чем-то подобном — внутренних энергиях предматериального мира — лопотали не раз мистикофизики, то есть мизики. Они ввели в обиход словцо “протогены”, которым обозвали некоторые скопления, сгустки чистых виртуальных сил, влияющих резонансно на сложные объекты, включая человеческие организмы. Но мизики, во-первых, ничего не испытывали на собственном опыте так как я, а довольствовались методами структурного математического анализа. А во-вторых, им никто не верил и не верит. (Ох и вечен разрыв между думающими страдающими импотентами и безмозглыми бесчувственными потентами.) Я так увлекся ощущениями, что чуть не прошляпил момент, когда надо было сказать “до свиданья, мир чудесный”. Но все-таки безошибочно свернул в тот тоннель, где имелась заглушка колодца. С расстояния в сто метров начал размачивать ее пальбой из гразера, дальше были — дыра, шахта и мостовая. В вихре пыли и прочего дерьма я отстрелился на улицу, как некий грязный обшарпанный джинн.
