Надо было что-то делать, срочно делать — но Гном не знал: что?
Стоило сесть, и все обдумать, разобрав все по винтикам, по косточкам… Времени не было. Казалось, еще чуть-чуть — и произойдет нечто непоправимое…
…Рокот в небе Гном слышал давно. Но не обращал внимания. Ну летит себе вертолет… И пусть летит. Но звук приближался, усиливался. Он поднял голову. Винтокрылая машина камуфляжной расцветки закладывала широкий круг вокруг острова.
Это еще кто? Это еще зачем? Гном забился поглубже в кусты. Мысли метались панически. Армейские ботинки… теперь вот вертолет… что если не менты и не туристы — а вояки? Присмотрели «болотце» под какой-нибудь полигон… Танки испытывать… На предмет непотопляемости в болотной жиже… И что? Конец всему? Все труды, все старания — коту под хвост?
Вертолет, снижаясь, полетел прямо на остров. Прямо на Гнома.
Ему захотелось, чтобы под рукой оказалась ракета «Стрела». Или зенитный пулемет, на худой конец. Чтобы проклятая «вертушка» задымилась и шлепнулась в болото.
Но под рукой ничего не было. И Гном с бессильной ненавистью следил за подлетающим вертолетом.
А затем произошло странное. Словно страстное желание его сбылось, неведомым образом материализовалось, словно неслышимая очередь из крупнокалиберного пулемета действительно ударила в пятнисто-зеленое брюхо.
Вертолет резко качнулся, клюнул носом. Двигатель зазвучал по-иному — надрывно, натужно. Затем машина как бы провалилась в воздушную яму — резко потеряв с десяток метров высоты. Да вот только не встречаются воздушные ямы на таком расстоянии от земли. В вое движка послышались перебои.
Сломался! — с радостным удивлением подумал Гном. Сейчас грохнется!
Не грохнулся… Развернулся и неуверенно, толчками-рывками потянул к северо-западу. На военный аэродром под Царским Селом, надо понимать… Гном долго провожал незваного небесного гостя взглядом: вдруг все-таки рухнет? Потом разочарованно отвернулся, уселся на помост, уставленный приспособлениями зловещего вида. И глубоко задумался…
6
— Здравствуйте, Леонид Сергеевич… — неуверенно сказала Аделина.
Так она теперь обращалась к Кравцову — на «вы» и по имени-отчеству. Он досадливо прикусил губу. Надежда оказалась тщетной. За те дни, что они не виделись, никаких сдвигов в памяти Ады не произошло. Дыра, черная дыра… Ничего не помнит ни о пентагононе, ни о Чертовой Плешке, ни о схватке с Сашком на графских руинах…
И — почти ничего о Кравцове. Для нее он случайно встреченный здесь, на летнем отдыхе, писатель — пару книг которого она когда-то прочла. Знакомство немного лестное, но чисто шапочное.
