…
Кравцов удивился совпадению. Именно это слово — неправильность — недавно пришло в голову и ему.
— И что же тут не так?
— Всё! Ну какой нормальный киллер будет планировать акцию в деревне, если есть масса точек в городе, где объект бывает регулярно? Здесь все знают всех в лицо, любой чужак как на ладони… Тут ведь не просто: приехал, выстрелил, уехал… Необходима тщательная подготовка, личная разведка на местности. Выполнить всё, никак не засветившись — нельзя! Нельзя! Да и сам выстрел какой-то дурацкий… По предварительному заключению баллистиков, стреляли метров с пятидесяти-семидесяти… Ни то ни сё. Для контрольного выстрела слишком далеко, для безопасного отхода слишком близко… А с учетом направления полета пули — стреляли или с дороги, или с одного из тротуаров. На виду, под светом фонарей… Каково?
— Наверняка из машины, — высказал догадку Кравцов.
— Если бы… Проверили в первую очередь. Три свидетеля… Ни одна машина — после «сааба» Ермакова — тут не проезжала. Даже мотоцикл не проезжал… Даже велосипед…
Кравцову показалось, что подполковник хочет добавить что-то еще, но собеседник резко оборвал разговор:
— Ладно, Леонид Сергеевич… Шестой час, заболтались мы с вами. Вот моя визитка, если придут в голову любые соображения о здешних странностях — звоните. ЛЮБЫЕ, пусть самые фантастичные, — вы меня понимаете?
Кравцов его вполне понимал. И понял другое — эта встреча с подполковником наверняка не последняя. До серьезного разговора дело пока не дошло — так, прощупывание позиций, не более…
15 июня, воскресенье, утро, день
1
Распрощавшись с подполковником Мельничуком, господин писатель кое-как дорулил на «ниве» до графских развалин — глаза слипались. Думал, что уснет, едва вытянется на койке. Не получилось…
Тело-то радостно расслабилось в блаженной апатии, но взбудораженный мозг никак не хотел отключаться. Тем более что впервые после ночи, заполненной четырьмя дурацкими допросами, появилось время спокойно задуматься… И — осмыслить до конца все произошедшее.
Пашка мертв. Навсегда мертв… Незыблемость этого факта Кравцов осознал лишь сейчас, хотя совсем недавно четырежды подробно рассказывал все обстоятельства трагедии.
Мертв…
Ничего уже не спросишь. Ни о чем не расскажешь… Ни помиришься, ни поссоришься… Подведена финальная черта. Что сказано, то сказано. Что сделано, то сделано.
И пытаться отомстить бессмысленно… По крайней мере, не разобравшись, в какие странные игры здесь играл покойный.
