— Простите мою серость — но кто такой Лабзин? Я, к сожалению, пишу не исторические романы.
— О, Александр Федорович Лабзин в свое время пользовался изрядной популярностью! По многим недоказанным подозрениям был он дьяволопоклонник; но совершенно бесспорно — мистик, масон, переводчик трудов западных чернокнижников, драматург, издатель журнала «Сионский вестник»…
Кравцов загрустил. Ну вот, думал он, появился на горизонте «Сионский вестник», а с ним и масоны, сейчас появятся продавшие Россию жиды, и последует призыв их бить, а Россию спасать… Старая песня о главном, до тошноты скучная.
Он ошибся. По словам Архивариуса, среди последователей Лабзина лиц иудейского вероисповедания как-то не наблюдалось. Наоборот: одни христиане, почти все русские, больше того — сплошь люди видные: придворные, высшие чиновники, военные в немалых чинах, богатые представители петербургской знати…
— И чем закончился интерес этого Лабзина к графине и ее усадьбе? — спросил Кравцов.
— По-моему, Лабзин просто не успел довести задуманное до конца. Им и его окружением заинтересовались . История малоизвестная. Дело было так…
Он устроился поудобнее в кресле и рассказал Кравцову действительно малоизвестную историю о деятельности спецслужб старых времен. История предварялась достаточно длинным вступлением, и лишь косвенно касалась графини Самойловой. Тем не менее впоследствии Кравцов изложил ее в письменном виде — вполне могла пригодиться для очередного романа (будут еще романы! обязательно будут!).
— Император Александр I, — начал Архивариус, — был либеральнейшим человеком. Терпимым до глупости…
«Умирающий сфинкс». 1809 год
(Рассказ Архивариуса, записанный по памяти Кравцовым. Отдельные — не слишком наукообразные — особенности речи рассказчика сохранены.)
Император Александр I, без сомнения, был либеральнейшим человеком. Терпимым до глупости. Плоды это приносило соответствующие. Достаточно сказать, что ребят, заливших впоследствии кровью Сенатскую, он мог легко и просто прихлопнуть еще в начале 1820-х годов, причем без казней и каторги. Все сведения о тайных обществах будущих декабристов у императора были — вплоть до поименных списков их членов. Отправил бы десяток-другой горячих и скучающих в мирное время офицеров в отставку, разослал бы их по родимым поместьям — глядишь, в одиночестве, не подзуживая друг друга, занялись бы чем-нибудь полезным, плюнув на якобинские бредни.
Ан нет, И кончилось тем, чем кончилось.
