Шотландские тайны | страница 37
Прижав к себе корзинку, она быстро сбежала вниз по тропинке и встала как вкопанная — настолько потрясло ее то, что она увидела в каменоломне. Рабочие натравили своих псов на одичавшую шотландскую борзую, загнали израненную собаку в ее логово и там прикончили ее. Крохотный щеночек, размером с белку, скулил и пытался рычать, сидя на каменном выступе в трех футах над землей. Разъяренные псы готовы были вот-вот наброситься на малыша и разорвать его в клочья.
Рабочие расступились перед Кейтлин. Видимо, знали, что она — внучка Гленшила. Шотландская борзая была совсем дикой, угрюмо объяснили они девушке. Такую собаку не приручить. Не прокормить и ее последнего оставшегося в живых щенка. Кейтлин не стала спорить с рабочими. Обмотав руку пледом, чтобы защититься от острых зубов щенка, она схватила его и принесла домой в своей корзинке.
Потребовались месяцы терпеливой заботы и ласки, чтобы завоевать доверие щенка. Бокейн. Мать Кейтлин назвала щенка этим именем потому, что по ночам собака поднимала жуткий шум и казалось, будто все духи из преисподней явились под окошко их маленького домика. Бокейн была страшной скандалисткой.
— Откуда ты взялась? — спрашивала Кейтлин, вглядываясь в карие глаза, так похожие на человечьи; глаза эти — живые, умные, преданные — в ответ спокойно смотрели на девушку. Теперь она уже никогда не узнает, какая добрая фея привела ее тогда в каменоломню…
Поднявшись, Кейтлин собралась было отвести собаку в соседнюю комнату. На пороге девушка в нерешительности остановилась, а потом взглянула на свою пустую кровать. Для Бокейн этого взгляда было вполне достаточно. Одним прыжком она оказалась на кровати и улеглась в ногах, свернувшись калачиком и стараясь занять как можно меньше места. Кейтлин вздохнула, улыбнулась, погасила лампу и, забравшись в постель, вытянулась рядом с собакой.
Когда в домике Кейтлин потухли огни, из шумевшего неподалеку соснового бора вынырнула какая-то тень. На залитой лунным светом тропинке тень эта обрела четкие очертания мужской фигуры, и таинственный соглядатай стремительно зашагал к дороге на Крати.
Лишь через час он смог удобно усесться за своим столом. Обмакнув перо в чернильницу, мужчина принялся писать. После обычных приветствий он продолжал следующим образом:
«Я разузнал о внучке Гленшила и о лендлорде О'Дароке вполне достаточно для того, чтобы обвинить их в совершении чудовищных преступлений. Это люди крайне необузданные и безнравственные. Касательно же другого дела я хотел бы сообщить Вам, что местные помещики отнюдь не стали слабее. И многое идет здесь совсем не так, как следует. Если Вы решили действовать, то я полагаю, что медлить более нельзя. Я же, со своей стороны, постараюсь разузнать как можно больше. Ваш покорный слуга…»