— Ну... — Митч смешался. — Если вопрос упирается в деньги...
— Всегда, — веско прервал его психиатр, — в той или иной степени необходимо вознаграждение. Бесплатным бывает только сыр в мышеловке. То, что дается даром, как я убедился, соответственно и расценивается. Но уверяю вас, проблема не в этом. Скажем, я мог бы брать пять долларов вместо моей обычной ставки в сто, да дело в том, что ваша жена не пожелает меня видеть. Она наверняка очень рассердится даже от одного намека на то, что у нее проблемы с психикой, может выкинуть какую-нибудь глупость. — Стейнхопф немного помолчал и наконец заключил: — Ее образ жизни — сексуальная извращенность. И совместное сосуществование с ней возможно только такое. У нее нет желания ничего менять. И эта тенденция к деградации (еще одна деликатная пауза) в дальнейшем будет только усугубляться.
Митч почувствовал, что покраснел. Доктор извиняюще простер к нему руки.
— Разве вам мало имеющихся доказательств, Митч? Женщина с явно ограниченным менталитетом, которая тем не менее много зарабатывает, особые условия труда... по ночам, сексуальная ненасытность и в связи с этим непомерные постоянные требования к вам...
— Благодарю вас, док, — холодно остановил его Митч. — Премного вам благодарен.
— Пожалуйста, ради вас...
Митч повернулся спиной к нему, да так и оставался сидеть. Однако он не мог забыть сказанного Стейнхопфом, и постепенно в его душу закрались подозрения. Митч всячески убеждал себя, что с его стороны очень дурно думать так о матери его ребенка. Сама мысль об этом была ему ненавистна, но в конце концов убедил себя, что ради Тидди и чтобы покончить со всеми своими сомнениями, он должен узнать правду.
Митч отгуливал выходные по графику в те дни недели, на которые они и приходились. Тидди же свои копила и брала на те пять дней месяца, когда у нее была менструация. Таким образом, ему не составило труда за ней проследить, поскольку она не опасалась слежки, и довести до места, хотя сам при этом был готов от стыда провалиться сквозь землю.
Он знал, куда она направилась не потому, что сам там бывал, а по слухам, и при этом далеко не лестным, но все же до конца упорно отказывался в это поверить. Ему казалось, что наверняка должно быть какое-то иное, вполне невинное объяснение, почему Тидди туда зашла.
Он прождал ее снаружи не один час, однако так и не дождался. Тогда снова пошел за нею на следующий день, все еще упорно отказываясь поверить в страшную правду. И на этот раз зашел внутрь.
