— Да уж, — я ухмыльнулась. — Он меня уже тыкал носом в грязные выключатели.
— Что, дома у тебя был? — Лариска засмеялась. — Да, визит Ленечки — это пострашнее, чем приезд свекрови. Ты знаешь, у меня какое сложилось впечатление?
Что ему надо где-то самоутверждаться, и не по работе, а в быту, а жены, чтоб над ней поизмываться, нету. Вот он на окружающих тетках и самоутверждается.
— Слушай, у меня точно такое же впечатление. А жену-то он как во Францию заслал?
— Черт ее знает, темная история. Но я бы на ее месте хоть в шалаш в Разливе сбежала, хоть в Урюпинск, не до Франции. Ты представляешь, каково с таким занудой жить в одном помещении? Лучше удавиться… Он, когда у нас в районе работал, иногда заезжал ко мне с бутылкой. Приедет и сидит. Один раз до трех ночи сидел, я ему и так, и сяк, — мол, Ленечка, завтра на работу, наконец, он говорит: «Мать, хочешь, чтоб я ушел?» — «Ну», — говорю. «Тогда дай денег на такси!»
— Но какой он хозяйственный: и чем посуду мыть, знает, и какой гарнир к чему полагается, и тарелки мне помыл после обеда, и супчики, говоришь, возит.
— Ты знаешь, — Лариска понизила голос, — мы раньше виделись довольно часто, и я имела счастье долгое время лицезреть его отношения с женщинами, с разными, и на работе он кого-то клеил, и на улице знакомился. Почему-то это ничем не кончалось. Может, он импотент?
— Ну уж. Дочка-то у него есть.
— А тогда не был импотентом. Дочке-то уже восемь лет. А потом у него могло наступить снижение половой функции…
— Бедный, бедный!..
Дверь открылась именно в этот момент, не раньше и не позже.
— Девчонки! А чего это вы такие грустные? Кого вы обсуждаете? У кого-то из ваших мужиков снижение половой функции? Сочувствую.
— Леня, ты в больницу позвонил? — осведомилась я, скрывая смущение.
— Вот! Ну все как обычно! Ни здрасьте, ни до свиданья, ни «как дела, Ленечка»; нет, чтобы кофейком напоить сначала…
— Да пей ты кофе, жалко, что ли?
Лариска шваркнула перед ним на стол чистую кружку.
— И это женщины! Женщина должна быть мягкой, приветливой, ласковой, а не такой хабалкой, как вы. Что вы орете как резаные? На полтона ниже, самим же будет приятнее, приговаривал Леня, насыпая себе растворимого кофе, потом сахара, наливая кипятку, и, устроившись в Ларискином кресле, стал громко прихлебывать из кружки. — Ну вот, теперь можно и о деле поговорить, — сказал он, допив до конца. — Скородумов в четвертой больнице, в кардиологии, пока в реанимации, без сознания, разговаривать с ним нельзя еще будет минимум дня три, лечащий врач Пискун. — Он достал из кармана бумажку и бросил ее мне на колени.
