— Я шел отсюда, от автобусной остановки, — хриплым голосом говорит Пруткин, показывая направление свободной рукой. — Вошел в калитку.
Значит, огибал «мерседес».
— Калитка была открыта? — спрашивает следователь. Хороший вопрос. Немного поколебавшись, Пруткин отвечает:
— Закрыта, но не на замок, я толкнул и вошел.
— Дальше! — приказывает следователь.
Пруткин безмолвно, увязая в снегу и высоко поднимая ноги, тащит за собой конвоира. Здесь ошибиться невозможно, путь только один, вот здесь два месяца назад лежал на земле провод.
— Говорите, — не выдерживает следователь, — рассказывайте, как вы шли, только смотрите в камеру.
— Я и так смотрю в камеру, — бормочет Пруткин. — Мы шли вот тут, здесь висел провод, я его задел головой, а потом наступил на него. Подойдя к дому, я его перерезал, а когда вышел мужчина, я испугался и ткнул его в спину, чтобы сбить с ног, а он упал как подкошенный, и я только потом осознал, что у меня в руке нож. Он не вставал, и я пошел в дом, чтобы взять вещи, а там были люди, меня хотели задержать, и я стал беспорядочно махать ножом, чтобы только отпустили, а потом убежал. Я же был под дурью, и некогда было соображать.
Я внимательно досмотрела до конца, как Пруткин входит в дом и показывает, где махал ножом, хотя это было уже непринципиально: если вошел в дом, идти можно только по коридору, он ведет прямо в комнату, где камин. Направо кухня, и из коридора видно, что это кухня. Если знать хотя бы то, что женщина убита в комнате, где камин, то не ошибешься.
Ну что ж, в принципе все, что рассказал и показал Пруткин, вполне укладывается в обстановку места происшествия, но и не содержит никаких крупиц информации, которые можно было бы счесть преступной осведомленностью, сказать, что вот это мог знать только преступник, и никто более.
— Куда вы дели маску? — спрашивал его следователь.
— Выбежав из дома, сорвал и сунул в карман.
— А потом?
— Не помню.
А я бы еще спросила, где он взял маску из женских колготок. У Пруткина-то ни жены, ни подружки, по крайней мере так в деле. А если в магазине купил, в сельском, — в тот момент это еще можно было попытаться проверить.
— А нож?
— Придя домой, сунул в печку.
— Почему в печку, почему не выбросили?
— Не знаю, я же сказал, под дурью был…
Но когда я увидела картину места происшествия, запечатленную на видеофонограмме, мне еще больше стало казаться, что преступник пришел убивать.
Какие там шмотки…
Причем, и это сильно подрывало возможную версию об убийстве Чванова конкурентами, — пришли убивать не только Чванова, но и его жену. Но вот ее-то за что? Все говорили в один голос, что Ольга Чванова была далека от бизнеса вообще и от каких-либо дел своего мужа в частности. Если причиной было какое-то имущество — тот же домик, который Чванов увел из-под носа «Царского» банка, существование Ольги ничего не осложняло, домик был собственностью фирмы и по наследству к жене Чванова не перешел бы. И в «Царском» об этом прекрасно знали.
