— Леня, мы работать будем? Или ты будешь купальники раздавать?
— А что в этом плохого? Смотрите, как у сотрудников прокуратуры повысилось настроение!
— Ты бы лучше делом занялся.
— А что вы меня все время принижаете? Займись делом, займись делом… Как будто я бездельник какой-то!
— Кораблев, большего нахала я в жизни не встречала! Ты поедешь когда-нибудь за разрешением на допрос и кассетой? Мое терпение вот-вот лопнет!
— Как вы меня достали, Мария Сергеевна! Ну что вам дался этот Пруткин именно сегодня и именно сейчас! Давайте на той неделе. И у вас ребенок болен, шли бы домой, больше пользы было бы.
— Леня, мне кажется, это не твое дело. Ты мне разрешение и кассету привези, а я сама буду решать, куда мне идти.
— Это же надо быть такой душной женщиной! Как вас только сожитель терпит?
— Тебя не спросил. А тебе, кстати, не режет слух слово «сожитель»?
— Нормально, — протянул он. — Он у вас вроде доктор?
— Все-то ты знаешь… Ты бы лучше по делу столько знал.
— А я и так знаю.
— Леня, хватит испытывать мое терпение, — взмолилась я. — Съезди за разрешением и кассетой. Второй день тебя прошу.
— Ну и что? Все равно вы сегодня ни в тюрьму не пойдете к Пруткину, ни кассету не посмотрите. Что, не так?
— Ну, а если даже и так?! — разъярилась я. — Твое-то какое собачье дело?!
— О-о, пошли оскорбления! Я так и знал, что вы долго не выдержите и ваша гнусная сущность проявится в потоке оскорблений!
— Все! Мое терпение лопнуло! Я звоню начальнику РУОПа…
— РУБОПа. А зачем?
— На тебя буду жаловаться.
— Ах, вы так? Да нате, подавитесь! — Ленечка эффектно выхватил из кармана куртки бумаги в пластиковой папочке и видеокассету и бросил все это мне на стол. — Вот вам разрешение на Пруткина, вот видеокассета. Да я еще вчера мог вам это привезти, только вас не было вечером.
— Я была на происшествии, — сказала я, медленно приходя в себя. — Извини, Леня. Но ты что, сразу сказать не мог? Нарочно, что ли, испытывал мое терпение?
— Испытывал. Его у вас мало. К людям надо помягше, а на вопросы смотреть ширше… Все-все-все!
Он увернулся от пластиковой папочки с документами, которой я попыталась его треснуть, и выскочил в коридор.
— Мария Сергеевна, я пока здесь… Если чего надо, скажите сразу.
Я обмахнулась папочкой и попыталась успокоиться. До визита Скородумова оставалось еще пятнадцать минут и надо было решить свои личные проблемы.
Отдав шефу материалы свежевозбужденного мной уголовного дела по факту умышленного убийства неустановленными преступниками депутата Государственной Думы Бисягина и его водителя Гольчина, я отпросилась с обеда — устроить больного ребенка.
