Почаевничав, разлеглись на шкурах и долго обсуждали завершившийся сезон, строили планы на будущее. От мысли, что завтра покидать этот обжитой, исхоженный вдоль и поперек ключ, милые сопки - защемило сердце. Долгих восемь месяцев не будет у нас таких чаепитий у жаркой печурки, неторопливых, задушевных бесед, блаженного чувства усталости от настоящей мужской работы.
Засветло уложили рюкзаки, погрузили на нарты крупные вещи. Последний раз позавтракали в палатке. Впрягли Пирата, окинули прощальным взглядом гостеприимный ключ и, отсалютовав ему из ружей, тронулись в путь-дорогу, поочередно толкая нарты через шест-правило.
В памяти невольно всплыли строки из Юриного стихотворения:
Тайга, тайга, мне скоро уезжать...
. . . . . . . . . . . .
И где бы не лежал мой путь,
Я знаю, что вернусь к тебе обратно.
Проходя мимо "святой семейки" деревянных идолов, Лукса остановился:
- Спасибо хозяин. Мы плохие охотники, но ты много соболей дал.- И, почтительно приложив руку к сердцу, пошел дальше. Я, на всякий случай, проделал тоже самое. За время охоты у меня сама собой выработалась привычка не нарушать местных языческих ритуалов.
Бесспорно, успех определяется знанием и упорством, но нередко и умудренный опытом промысловик все же терпит неудачу и в поисках её причин он готов поверить в особые приметы, предзнаменования. Хотя зачастую все дело в слепом случае, который может повлиять на исход охоты как новичка так и бывалого охотника. Возможно, я не прав и все гораздо сложнее...
Невзлюбившая нас погода усердно пакостила и в этот день. Не успели выйти на Хор, как повалил сырой снег. Вскоре мы стали похожи на мокрых куриц. Теплый южный ветер склеивал снежинки в тяжелую влажную массу, прилипавшую к лыжам и нартам увесистыми комьями. Правда, когда лыжи, наконец, промокли насквозь, снег липнуть к ним перестал, но от "выпитой" ими влаги они стали неподъемными.
До Джанго добрались сравнительно быстро, но, продираясь через ледяную кашу свежей наледи, потратили много сил и идти дальше с прежней скоростью уже не могли.
Лукса, привычный к таким переходам, время от времени подбадривал меня, но я постепенно выдыхался. Горячий, соленый пот заливал глава. Я шел как автомат, бездумно, в каком-то полусне, не представляя ни сколько сейчас времени, ни где мы находимся. Я не заметил, как день посерел и умер, уступив место ночи. В голове крутились обрывки мыслей, среди которых назойливо повторялась только одна - "Идти. Надо идти..."
