Змеесос | страница 74
— Грех — это то же самое, падение может быть любым, — сказал Лао. — В этом наша ошибка. Как я люблю ошибки!!! Однако я совершу свое падение, совершу свой грех, сделаю все опять.
— Но как? — спросил Иаковлев.
— Как угодно. Можно сказать: «Раз, два, три», и все произойдет.
— — Я согласен, — сказал Иаковлев и подумал: «Ну и отправляйся к черту!»
Лао восторженно щелкнул пальцами и проговорил:
— Я иду. Милый мой ты! Что нужно еще сделать, чтобы вернуться вперед? Воспоминания перевешивают, моя личность во мне, я совершаю простейшее действие, которое под силу даже козлу. Но станет ли оно моим истинным прощанием? Да здравствует мандустра.
Лао пал, став Мишей Оно, Иаковлев был там. Возник конец, ничего не было. Иоганн Шатров засмеялся. Центр взорвался, Семен агонизировал, Маша родилась. Тра-ля-ля.
§
"Все началось сновав — сказал Иисус Кибальчиш и расчесался на прямой пробор.
«Лао опять произвел его,» — написала Антонина Коваленко, созданная, чтобы мыслить и знать.
«Я не помню конца,» — подумал Я.
Что-то произошло.
§
Шеперфилл сидел и пил кофе. Миша Оно проснулся утром в своей комнате, на стенах которой сияло отраженное солнце. Он был рожден, как и все остальные, с красной звездочкой на левом виске, которая символизировала истинное бессмертие и была его личным выходом к иным жизням и реальностям. Он существовал сейчас как юный струльдбруг и смотрел на самого себя в зеркале с видом весьма любопытного существа, постигающего самую суть.
Он помнил свое раннее детство и другие воспоминания, которые, словно душная змея, сдавливали его тело и душу страстной ностальгией. Какие-то женские лица и сиськи вставали перед его внутренним зрением, высекая из настроения гордость причастности к массовой жизни всех остальных. Миша Оно был готов ко всему, хотел все, и не знал, чем заняться в ближайшую секунду. Убийственная радость наполняла его; он прыгнул вверх просто так и захотел общения и познания. Он пошел варить кофе.
Кофе был здесь, кофе был с ним, кофе кипел и мечтал быть выпитым. Было утро, было поздно, было солнечно. Солнце пронзало черноту кофе внутри чашки, как шпага, прокалывающая горячее сердце. Пенка кофе, как блистательная женская шапочка, покрывала внутренность напитка. Рядом лежали другие предметы, и ничто не могло нарушить их существования. Множество банок стояло внутри шкафа, они сверкали и были красивы и разноцветны; лиловый диван углом был готов усадить на себя любого, и Миша был одет в лиловый халат и кожаные тапочки, и сидел на этом диване, положив ногу на ногу. Мир любил Мишино присутствие и словно желал убаюкать его своими мягкими аксессуарами, состоящими из посуды, одежды и темных коридорных углов. Внезапно стал звонить телефон, Миша взял трубку и услышал некий голос.
Книги, похожие на Змеесос
