Ритуал закончен. Осса взяла выбранный ею длинный парчовый пояс, который должен оттенять бледно-зеленый цвет платья, и положила его на колени. До сих пор девушка владела собой, но теперь вдруг чувства нахлынули, и душа будто упала в холодную воду, как камень падает в стремительный поток. Сделав несколько глубоких вдохов, она справилась с минутной слабостью. Все танцовщицы сонса умели контролировать эмоции. Медленно оборачивая парчу вокруг талии, Осса представляла, что вот так она прячет чувства — да, с каждым витком глубже и глубже.
Через тонкие стены из рисовой бумаги послышались шаги. Голоса служанок Оссы звучали приглушенно, но в то же время в них слышалось нетерпение. Осса прекратила завязывать пояс и прислушалась. Нет, не нетерпение слышалось в голосах, а возмущение, а шаги принадлежали мужчине или мужчинам. Тут же танцовщица представила наихудшее. Это разъяренный Император пришел обвинить ее в неверности. Двери в комнату Оссы распахнулись. За порогом стоял Тадамото. Он возвышался над выражающими протест слугами. Собрав всю свою волю, Осса отослала слуг, а Тадамото вошел и упал на колени в нескольких шагах от девушки. Вся решительность, с какой он прошествовал до апартаментов танцовщицы, исчезла, и Тадамото склонился, глядя в пол. Затем он посмотрел девушке прямо в глаза, будто намереваясь сказать что-то, но слова не шли с языка, и он снова уставился в пол.
Осса также не могла найти подходящих слов. Они просидели молча несколько минут, затем Осса попыталась заговорить.
— Тадамото-сум, — шепотом начала она, — вы не должны, вы… вы поставили нас в опасное положение.
Тадамото покачал головой. Заострившиеся черты лица выражали боль. Он ничего не ответил.
— Тадамото-сум, — снова зашептала Осса. Она попыталась взять его за руку, но он отдернул руку и отодвинулся от девушки. Осса закрыла лицо руками, слезы полились сквозь тонкие пальцы. — Я думала, он покончил со мной. Я мечтала, что через некоторое время он… что ему не будет дела до нас. — Она прикрыла глаза маленькими кулачками. Слезы струились по щекам. — Мы были так преданны Императору!
Тадамото подался всем телом к ней, будто желая успокоить, но остановился.
— Я хотела рассказать вам, Тадамото-сум, но нет слов, чтобы описать смущение моего сердца.
— Как? — наконец произнес Тадамото. — Как могла ты допустить это?
Осса отняла руки от лица. В ее глазах блестели слезы.
— Тадамото-сум, — сказала она так тихо, что он едва расслышал — Что вы воображаете себе? Неужели вы думаете, что у меня был выбор? Что у нас есть выбор?
