— Я тоже подумал об этом и проверил по национальному Справочнику. Есть только один Бельстон.
— Ну хорошо, может быть, ты перепутал название. Может быть, это было место с похожим названием.
— Моя память говорит, что это был Бельстон, и ничто Другое.
Хендерсон задумался, потом покачал головой.
— Послушав тебя, можно подумать, что твоя память играет с тобой страшные шутки.
— Чертовски верно, — согласился Брансон со странной интонацией. — А твоя?
Резко вскочив на ноги, Хендерсон воскликнул:
— Что ты имеешь в виду? При чем тут моя?
— Ты помнишь девушку по имени Элайн Лафарж?
— Никогда не слышал о ней, и это истинная правда, Брансон. — Хендерсон начал расхаживать взад и вперед по комнате, держа руки за спиной и сосредоточенно сдвинув брови. Было совершенно очевидно, что он находился в крайнем напряжении. — Это та женщина, которую ты убил?
— Да.
— Тогда почему я знаю про нее?
— Я надеялся, что ты убил ее тоже, — сказал Брансон спокойно. — Это открыло бы нам обоим глаза на происходящее. Вместе легче разобраться, как мы дошли до этого и как нам лучше с этим справиться. — Он внимательно наблюдал, как Хендерсон мечется по комнате, словно загнанный зверь.
Наступила долгая напряженная тишина. Внезапно Брансон спросил:
— А кого ты убил, Хени?
— Ты с ума сошел? — выдохнул Хендерсон, резко остановившись.
— Вполне возможно, но если я и сошел с ума, то это произошло далеко не со мной одним. Многие покинули институт за последнее время при загадочных обстоятельствах. У меня данные из достоверного источника, что другие институты теряют персонал тоже. И никто не может сказать, почему это происходит. Я кг сам не мог понять всего этого. Но теперь все иначе. Я один из таких сбежавших и знаю, что заставило меня изображать напуганного кролика. Каждый человек знает свои собственные причины пуститься в бега, но мало кто знает причины, которые заставили пуститься в бега другого. Некоторые даже не догадываются, что есть и другие жертвы.
— Я догадывался, — тихо сказал Хендерсон, ковыряя носком ботинка ковер. — Я был еще там. когда некоторые из них сбежали.
Не обращая внимания на его слова, Брансон продолжал:
— Я многое проверил. Возможно, у меня более подозрительная натура, чем у других, черт его знает. А может, эта идея взяла меня не так крепко, как других. У меня не было норы, в которой я мог бы свернуться калачиком и отсидеться, и я не знал, что мне еще делать. Вообще какими бы ни были причины, но я приехал в Бельстон. Я проверил все, что мог, и обнаружил, что считаю себя виноватым в преступлении, которое никогда не совершалось.
