Она качнула головой:
— Неинтересно. Опыт не меняет мужчину. Он все еще слишком добр для меня.
— А я считал, доброе сердце — достойное сердце, — удивился Малыш.
— Вероятно. Но это еще и романтическое и пылкое сердце. Все еще устраиваешь своей жене ужины при свечах, а, Соло?
— Конечно, — кивнул Хэн. — И награда того стоит.
Он подмигнул Синюшке и убыл в сторону медицинской палатки. Там трудился потрепанный жизнью дроид. Он безразлично осмотрел ранение и сообщил грузному человеку за конторкой:
— Ожог от бластера.
— Это я тебе и сам мог сказать, — проворчал Хэн.
— Нет, не мог, — возразил дроид. — Ты контрабандист. Чтобы ставить диагноз, необходимо специальное образование.
— Это точно, — согласился Хэн. — Слушай, а ты в прошлой жизни не служил в секретарях случаем?
— Абсолютно исключено.. Я — дроид ФИкс. Я никогда не был и не хотел быть роботом-секретарем. Это против моей программы.
— Очевидно, — Хэн направился к мужчине за конторкой.
Тот водрузил на прилавок бутылку с бальзамом.
— Пятьдесят кредиток.
— Похоже, тут большой спрос на мазь от ожогов. Пять кредиток.
Толстяк выудил из-под конторки бластер и прицелился в клиента.
— Хочешь, чтобы тебе действительно понадобилась эта мазь?
Хэн попятился:
— Ты чего? Заплачу я тебе…
— Пятьдесят кредиток за лекарство.
— И пятьдесят за диагноз, — торопливо добавил дроид.
— Не-а, ну уж нет, — заупрямился Хэн. — Я помню, как стреляет бластер. Для этого мне не нужен диагноз специалиста.
Дроид обратил блестящее металлическое лицо к толстяку.
— Никогда не срабатывает, — пожаловался он.
— Время покажет, — отозвался толстяк.
Хэн нахмурился, а потом ловко цапнул бутыль со стойки и нырнул в палатку за спиной толстяка, где щедро полил обожженное место бальзамом, стеная сквозь зубы от облегчения. Через пару минут он появился снова, почти ожидая, что толстяк потребует еще и плату за использование палатки. Но тот промолчал.
Хэн вернулся за стол. Чубакка расправился с вон-вон. Вернулись и другие контрабандисты. Кто-то из них сожрал гарнир из тарелки Хэна. Соло не стал возмущаться. Он вообще был очень нетребователен к гарнирам.
Он уселся — не без гордости посмотрев на Синюшку — и принялся за еду. Мясо было очень вкусным. Он давно уже не ел такого. А, может быть, дело было в атмосфере, влажном душном воздухе, голосах, кроющих друг друга на сотнях различных языков.
— Ты сказал, что прилетел сюда по приглашению Джаррила, верно? — сказал Малыш.
Хэн пожал плечами.
— Он сказал, что тут можно подзаработать.
