Дэйн отпрыгнул в сторону, Тарик промахнулся и тут же занес клинок для новой атаки.
Дэйн был прижат к людской стене. Она подалась назад, но слишком поздно. Упала женщина, кто-то перелетел через стол под крещендо бьющейся посуды, и Дэйн чуть не упал.
Тарик достал его в плечо. Лезвие прорезало пиджак и рубашку, царапнуло спину. Дэйн извернулся и ринулся на ощупь в орущую толпу, стараясь избежать следующего удара.
Но тут появился Амеш, встав горой между Тариком и Фанданом.
— Господин, здесь драться нельзя.
— С дороги, раб! — взревел Тарик.
— Это запрещено!
Амеш держал электрошоковую дубинку. Тарик подумал — секунду. Какое-то мгновение он был готов броситься на гиганта, но успел сообразить, что Амешу он не противник. Ему ничего не светило, кроме унижения. Повернувшись на каблуках, Халифи швырнул нож на пол и вышел прочь.
Амеш с серьезным видом поднял оружие, спрятал его в какой-то футляр, запечатал и убрал.
К Дэйну подбежали Аделаида и Мелисса.
— Ты как, босс?
Дэйн не ответил — он старался восстановить дыхание.
— Что за люди! — воскликнула Мелисса, осматривая его плечо.
На плече Дэйна была неглубокая царапина в два дюйма длиной, кровь пропитала пятно примерно три дюйма на три.
— Пиджак можно выкидывать, босс. На лице Раса Ордера был написан ужас.
— Боюсь, что это еще не конец истории, — пробормотал Дэйн. — Сможешь продолжить тут без меня?
— Прошу прощения за инцидент, — ответил принц. — Мой кузен болен психически. Боюсь, что когда-нибудь семье придется поручить его заботе психиатров. Дэйн фыркнул:
— Простите меня, принц, но Тарику уже двадцать лет нужна срочная психиатрическая помощь. Проблема в том, что его отец — Мерцик, а Мерцик любит Тарика таким, какой он есть.
Рас Ордер мог только вздохнуть в ответ:
— Эту проблему семье рано или поздно придется решать. Мерцик породил монстра с привычками и манерами еще хуже его собственных. Тарик любит убивать. Говорят, что он даже дерется со своими рабами, угрожая им казнью в случае отказа. Конечно, они без оружия, а у Тарика меч и нож.
— Босс, — подала голос Аделаида, — вам бы лучше заняться раной.
— Да, иду.
Повинуясь импульсу, Дэйн поймал проходящего официанта и схватил с подноса два бокала шампанского. Первый выпил залпом, а второй — уже постепенно.
Прием продолжался. Гул разговоров возобновился, но стал тревожнее. Сумасшествие Ибрагима заразило Мерцика и Тарика. Что же теперь будет? Гражданская война? Эти горячие Халифи на все способны.
У входа Дэйн заметил женщину, которая с явным интересом смотрела на него. Изящного, почти эльфийского сложения, с огромными блестящими карими глазами, одета в черное шелковое платье и с каштановыми волосами до плеч. Не безупречной красоты — нос чуть больше, скулы чуть выше, чем надо, но что-то было в ней захватывающее, какая-то утонченность, какой-то намек на неотмирность.
