Исходящий неясно откуда свет едва проникал в широкую гулкую галерею, свод которой терялся во тьме. В ту же тьму к неразличимому своду устремлялись гладкие и стройные малахитовые колонны. Дойдя до середины галереи, Сфагам почувствовал чье-то незримое присутствие. Он остановился, внимательно оглядываясь по сторонам. Со стороны ниш, едва видневшихся у стен за колоннами, послышались гулкие тяжёлые шаги. Они приближались одновременно с двух сторон; грохочущие звуки становились всё громче и вот уже на узкой полоске света посредине галереи, появились две огромные фигуры. Это были бронзовые воины, каждый высотой в полтора человеческих роста, при полной боевой амуниции. Их лица, изваянные с неожиданной портретной точностью, не выражали никаких эмоций. Некоторое время они неподвижно стояли напротив Сфагама, а затем одновременно повернулись и зашагали вперёд, держась немного впереди по сторонам от него.
Грохот железных шагов оглашал гулкие пространства залов, коридоров и галерей, звенящим эхом уносясь под высокие своды. Но звуки эти, врываясь в мир сгустившейся за многие века тишины, не в силах были её развеять. Тишина будто стискивала разносящийся звук, заставляя эхо глохнуть и растворяться среди стен, колонн и лестниц.
Они миновали коралловый зал, где из гладкого зеркального пола вырастали причудливые соцветия переливающихся дивными красками коралловых деревьев. Этот зал был повторением точно такого же в императорском дворце в Каноре. Прошли они и узкий выгнутый мост с низкими перилами из драгоценного палисандра, под которым раскидывался необъятный зодиакальный парк. С высоты он напоминал застывшую гладь ночного озера, в котором отражается звёздное небо. И лишь при пристальном вглядывании было заметно, что мерцающие огоньки звёзд соединены между собой тонкой паутиной линий, рисующих символы созвездий — дракона, грифона, льва, орла, скорпиона и других зверей и птиц. Но долго разглядывать это захватывающее дух зрелище не пришлось — украшенные богатым лепным орнаментом стены вновь обступили идущих, и высокие своды сомкнулись над их головами.
Нарушаемая грохотом шагов тишина, казалось, хранила память обо всех проглоченных ею много веков назад звуках. И в любую секунду она могла исторгнуть их. И тогда эти пустынные пространства гулких залов взорвались бы лавиной голосов и образов. Эта пустота затаившихся звуков не была тем всеотрицающим НИЧТО, как там, возле ворот. Она таила в себе все возможные звуки и образы, которые способно было постичь сознание. И все они только и ждали момента, чтобы вырваться наружу.
