Не мудрено, что, узнав о рождении близнецов, Роберт был вне себя от радости. Он прибежал к Джин, принес ей заветный золотой, хранившийся у матери со дня его рождения. Но старуха Армор только разрешила ему взглянуть на крошек и выставила из комнаты, даже не позволив поцеловать улыбавшуюся ему Джин.
Он бежал домой, глубоко дыша утренней свежестью, уже пахнущей близкими осенними ветрами, над ним ярко синело сентябрьское небо, а в голове плясали веселые слова, ложась на старую знакомую мелодию.
Примчавшись на ферму, он на ходу обнял мать, перецеловал сестренок, хлопнул Гильберта по спине и бросился на свой чердак — писать письма.
«Мой друг, мой брат! — писал он Мьюру в Кильмарнок. — Ты, наверно, слышал, что бедняжка Армор вернула мне залог любви вдвойне. Чудесные ребята — мальчик и девочка — пробудили во мне тысячи чувств, и сердце бьется то от нежной радости, то от мрачных предчувствий...»
Нет, к черту мрачные предчувствия: Ричмонду он напишет по-другому:
«Поздравь меня, дорогой мой Ричмонд! Армор одним махом принесла мне чудесного мальчишку и девчонку! Боже, благослови дорогих крошек!»
Вот и все. А дальше пусть идут те стихи, которые он сочинил по дороге домой:
Растет камыш среди реки,
Он зелен, прям и тонок.
Я в жизни лучшие деньки
Провел среди девчонок...
Отменные стихи! Так и хочется притопнуть каблуком под звонкую рифму в конце:
Пускай я буду осужден
Судьей в ослиной коже,
Но старый, мудрый Соломон
Любил девчонок тоже!..
Неужто надо уезжать в незнакомую, неприветливую, жаркую страну от всех этих радостей, от друзей, которых с каждым днем становится все больше, от трех ребят — годовалой Бесс и только что родившихся близнецов, неужели никогда больше не видеть, как распускаются березы в шотландском лесу, не слышать, как поет шотландский жаворонок. С ненавистью думает Роберт о сердитом страшном океане, о беспощадно палящем солнце, о душных тропических ночах. Нет, там ему все равно не выжить, он едет на верную смерть...
Потрескивают толстые поленья в огромном камине. Спущены вышитые шелком занавеси на больших окнах. Восковые свечи в высоких медных подсвечниках, споря с отблесками камина, освещают воздушное белое платье, длинные светлые локоны и девичью шею с тоненькой золотой цепочкой медальона. Маленькие ручки бегают по клавишам, и звенящие, чистые звуки рассыпаются стеклянными бусинками по гостиной.
Мисс Кристина Лоури играет на спинете.
Роберт впервые в жизни видит спинет. По правде сказать, он и таких девушек видит впервые и в таком доме в первый раз проводит вечер. Хозяин дома — достопочтенный доктор богословия Джордж Лоури пригласил его к себе в дом на целые сутки. Ему хотелось познакомить жену, дочерей и младшего сына Арчибальда с автором книги, которой вся семья так восторгалась. Конечно, вкусы расходились и тут: девушки проливали слезы над стихами о бедной мышке и примятой плугом маргаритке, миссис Лоури упивалась «Субботним вечером», Арчибальд хохотал над «Шотландским виски» и «Обращением к дьяволу», а сам доктор Лоури, очень любивший старые шотландские баллады, был удивлен и восхищен тем, что автор, словно соревнуясь со своими предшественниками, хотя и заимствует у них традиционный стих, но заставляет его звучать совсем по-новому — легко и свежо.
