— Да. Правда, они недолго встречались. Она даже не приехала на его похороны, хотя я звонила в дом ее родителей и оставила сообщение на автоответчике.
— Странно, что она не объявилась.
— Я не знаю, насколько у нее с Фрэнком было серьезно. — Тереза щелкнула пальцами: — Черт, почему я не спросила Милтона про Фрэнка и Келли? Кажется, он их и познакомил. Келли была его научной ассистенткой.
— Я думаю, нам стоит поговорить с мисс Бринкман. Возможно, она прольет свет на эту загадочную историю.
— Хорошо, поговорим. — Закрыв ежедневник, она с усмешкой добавила: — А потом ты будешь подозревать и ее.
— Тереза! — сказал он с укором.
— Близкая подруга убитого — первый кандидат в убийцы, разве не так? — язвительно спросила она.
— Ну хватит, Тесс, я тебя понял, — угрожающе прорычал он.
— Слава Богу.
Он шагнул ближе и внимательно посмотрел на нее.
— Однако ты расстроилась, когда просматривала ежедневник брата. И дело здесь не в записях про Суинсона и мисс Бринкман, верно?
Она удивленно подняла глаза и чуть не растаяла от его ласкового, участливого взгляда.
— Ты очень чуток.
— Так из-за чего ты расстроилась, Тесс? Увидела почерк Фрэнка?
— Отчасти из-за этого.
— А из-за чего еще?
Она вздохнула, опять раскрыла книжку и пролистала ее, ища нужную страницу.
— Мы с Фрэнком были во многом похожи. Он, как и я, писал для себя пометки на память — вот как здесь.
— И что же там написано?
— Ничего особенного. Запись сделана месяц назад: “Послать родителям открытку — поздравить их с юбилеем. Купить Эллиот Келлер новую книгу. Позвонить Терезе”. — На последних словах голос ее сорвался.
Чарлз нежно погладил ее по щеке.
— Прости, Тесс. Тебе, наверное, очень тяжело смотреть на его вещи, читать его ежедневник.
Она кивнула. Сердце ее переворачивалось от чувства вины: Чарлз был так добр к ней, и это после того, как она обвинила его в убийстве своего брата!
— Особенно тяжело видеть в его комнате такой погром, — сквозь набежавшие слезы проговорила она. — Сначала Фрэнк умер… или его убили. А теперь это — очередная жестокость.
— Наверное, вы с ним были очень близки?
— Не знаю, был ли Фрэнк вообще с кем-нибудь близок, — печально призналась Тереза. — Он вел довольно замкнутый образ жизни, целиком отдавался науке. Временами на него находили приступы меланхолии. К тому же он был жутким скрягой. Мы, родственники, даже посмеивались над этой его чертой: он по пять лет носил одни и те же костюмы, а на Рождество дарил всем белых слоников. Но он был моим старшим братом, и я его любила. Особенно мы сдружились в последние месяцы, когда я стала жить недалеко от Хьюстона. Фрэнк часто звонил мне и приглашал на разные мероприятия — как правило, это были бесплатные концерты, спектакли и лекции в университете. А я покупала нам обоим билеты в оперу или на балет. Теперь, оглядываясь назад, я радуюсь, что у нас с ним было столько хорошего. Правда, в последние недели его жизни, когда он познакомился с Келли, мы стали видеться гораздо реже.
