— Обещал, обещал, — сказал он и подмигнул Белле. — А может, мадемуазель изволит пойти с нами? — Тут он взглянул на ее хитон, на рыжий парик и лежащую на крышке сундука кольчугу. — Похоже, тебе не придется переодеваться для маскарада.
Кристал высказала свое решительное «фу», а ее кузина презрительно указала на костюм валькирии.
— Жак, не может же она явиться в таком комическом наряде! Предполагается, что все будут в масках, а не разоденутся Брунгильдами с копьями наперевес!
Жак захохотал.
— А я думаю, Белла изрядно оживит бал своим присутствием. — Он одарил ее томным взглядом. — Итак, ты присоединишься к нам?
— Нет, спасибо, — отрезала Белла со всей решительностью, хотя и не без дрожи в голосе.
Кристал потянула Лефевра за рукав.
Пошли, Жак. Нам с Козеттой еще надо заскочить домой, переодеться и найти маски. Если мы появимся на балу слишком поздно, пропустим самое интересное.
— Терпение, кошечки, — сказал Жак и обратился к Белле: — А завтра мы тебя увидим? Этьен пригласил тебя на пробу?
— Э-э… да, — ответила Белла.
Жак расплылся в довольной улыбке, а хористки обменялись досадливым взглядом и потащили тенора к выходу. В последний момент он успел наклониться к Белле и чмокнуть ее в щеку.
— Итак, до завтра, милочка! — со смехом крикнул Лефевр, позволяя женщинам увлечь себя дальше по коридору.
Белла привстала на своей импровизированной постели и тряхнула головой.
— Если спросить этих блондинок, так они бы меня еще сто лет не видели, — пробормотала она.
Смех Жака и возбужденные голоса хористок скоро стихли вдали, и Белла в полной мере ощутила отчаяние и одиночество. Ни одного дружеского лица. Ни пенса в кармане. Одета Бог весть как. В совершенно чужом и, незнакомом мире. Куда ей идти и что делать? Если что в этом времени и знакомо, так это Жак Лефевр, да и то не совсем — она привыкла к тому, что он привидение, сверхъестественное существо. А этот Лефевр совершенно земной и явно намеревается соблазнить ее.
— С тобой все в порядке? — раздался добрый женский голос.
Белла взглянула вверх и увидела у выхода на сцену хорошенькую девушку лет двадцати. На ней было длинное, отлично сшитое платье в талию из бледно-зеленого шелка со стойкой, пышными рукавами и гофрированной вставкой на груди. Рыжие волосы девушки были стянуты в пучок и пышно взбиты впереди. На милом личике горели большие зеленые глаза, а изящно вздернутый носик был усыпан веснушками. Незнакомка улыбалась Белле. Та была растрогана: наконец-то впервые за время своего пребывания в чужой эпохе она увидела сочувственное лицо!
