— Что это значит? — спросил он, переводя холодный взгляд с Мерси на Филиппа.
Мерси заставила себя гордо вздернуть подбородок.
— Месье Деверо, позвольте представить вам Филиппа Бруссара… моего друга.
Филипп шагнул вперед, неуклюже протянув Джулиану руку:
— Месье Деверо, весьма польщен знакомством с вами. Мерси рассказывала… рассказывала о вас немало хорошего…
— Да неужели? — с ядовитой усмешкой перебил его Джулиан, не обращая внимания на дрожащую руку Филиппа. Когда тот, окончательно смутившись, опустил ее, Джулиан добавил: — Прошу меня извинить, месье Бруссар, но я не могу позволить, чтобы вы оставались наедине с моей подопечной без надлежащего присмотра. Это совершенно недопустимо! Так что будьте любезны оставить нас.
Филипп судорожно глотнул.
— Да, месье… конечно, месье. Я… Мы поговорим позже.
И Филипп едва ли не бегом бросился к воротам.
Джулиан повернулся к Мерси, и та чуть не зарыдала от злости, увидев на его губах всю ту же ядовитую усмешку.
— Какой пугливый юноша! Вы уверены, что ему не станет дурно от страха?
Мерси едва сдержалась, чтобы не стукнуть кулаком по этому ухмыляющемуся лицу. Из груди ее вырвался возмущенный вопль:
— Как вы посмели, месье? Как вы могли так грубо, так презрительно разговаривать с Филиппом?
— Зато ваше поведение, моя дорогая, конечно, выше всяких похвал, да? Встретиться… с любовником… тайно…
— Но он вовсе мне не любовник, месье!
— В самом деле? — Джулиан шагнул к ней. — Тогда объясните, ради всего святого, что у вас за отношения с месье Бруссаром?
— Это совсем не то, что вы думаете! — гордо вскинув подбородок, заявила она.
Джулиан насмешливо фыркнул:
— Не юный ли месье Бруссар причина того, что меня вдруг так неожиданно вызвала к себе мать Аниза?
— Да, — смущенно призналась Мерси.
— Ну что ж, пойдемте. — Насупившись, он взял ее под руку и повел за собой.
Мерси пришлось почти бежать, чтобы не отстать от Джулиана, быстро шагавшего по дорожке.
Они остановились перед массивной входной дверью, и тут вдруг Джулиан обратился к ней:
— Отправляйтесь к себе в комнату, Мерси! Я сам поговорю с матерью Анизой. И о царящих в ее заведении возмутительно свободных нравах, и об отсутствии надлежащего надзора за воспитанницами, чему я сам был свидетелем! А потом побеседую с вами.
Мерси задохнулась от ярости. Но за эти годы она уже успела понять, что в такие минуты протестовать не только бесполезно, но даже опасно.
— Да, месье, — пробормотала она и исчезла.
