Неожиданно, в замкнутый мирок Корделии проник жалобный женский крик. Невольно девушка посмотрела в ту сторону, она увидела одинокую хижину на краю поляны, похожую на нахохлившегося черного ворона. Закрытая дверь, ни одного окна, хижина производила гнетущее впечатление, но именно оттуда донесся ранее крик, а сейчас слышались стоны, прерываемые разъяренным мужским голосом.
— Тварь, за что я тебя только кормлю. Пользы от тебя никакой. Ты — камень на моей шее.
Ноги как-то сами собой понесли Корделию прямо к двери хижины. Девушка осторожно открыла ее, и личные переживания временно отошли на второй план. Высокий грузный мужчина с косматой бородой, грязными слипшимися волосами, избивал лежащую на земляном полу женщину. Лицо несчастной представляло собой сплошной синяк, хрупкое тело вздрагивало от мощных ударов, корчилось от боли. Мужчина схватил женщину за длинные волосы, грубо обмотал ими свое запястье и поволок ее в угол, где стоял стол с двумя грубыми лавками. Не в силах сопротивляться, та только слабо стонала от боли.
Корделия, всю свою жизнь была защищена от жестокости, и это зрелище заставило ее замереть от страха. Невольно девушка вскрикнула. Мужчина мгновенно высвободил руку и отпрыгнул в сторону, одновременно поворачиваясь лицом к двери, с неожиданным проворством для такого массивного тела. Глаза настороженно блеснули из-под густых, сросшихся на переносице бровей. Когда он увидел лишь молоденькую девушку, то ухмыльнулся, взгляд пробежал по ладной фигурке, слегка задержавшись на крыльях. Корделия поморщилась от похотливого раздевающего взгляда мужчины, ее сердце забилось в бешеном ритме, она почувствовала, как внутри разрастается ярость. Мужчина лениво пошел навстречу.
— Что, малышка, ищешь настоящего мужчину? Считай, что тебе повезло. Ивор никогда не отказывал молоденькой девушке, даже если она слегка уродлива. Это я о твоих крыльях.
Он остановился в двух шагах от крылатой девушки. Корделия почти задохнулась от запаха перегара и лука. Мужчина облизнул губы, протянул руку, приглашая приблизиться.
— Иди-ка сюда.
— Нравиться измываться над более слабыми? — девушка старалась говорить спокойно, но ярость казалось растекалась по ее венам, туманила разум.
— Ну и что? — удивился тот. — Это же моя жена. Хочу люблю, хочу убью. Мне по закону положено. Будут еще всякие пигалицы указывать настоящему мужику, как жить.
— Привык быть сильным, — голос Корделии дрожал, ярость высвободила из глубин ее существа чувство, родившееся в день смерти матери. — Пришло тебе время побыть слабым.
