Нестеров вдруг схватил Гонту за предплечье с силой, которой тот от него не ожидал.
– Ты все знаешь, когда захочешь, – голос его был наполнен печалью. – Это только мне знать не положено. Хорошо! Ладно!
Он отпустил руку Гонты и сделал шаг вперед, но остановился, потому что теперь уже Гонта удерживал его за рукав.
– Я не могу читать чужие мысли, – сказал Гонта. – Я этого не умею.
Прежде чем остановить машину, Гонта и Нестеров отошли от института на несколько кварталов.
– Что такое особые полномочия? – спросил Нестеров.
– Разрешение на прямое внушение, – нехотя ответил Гонта. – Конечно же, в ограниченных рамках. Когда ситуация становится критической и угрожает наступлением тяжких последствий.
– Для вас?
– Для людей, – сухо ответил Гонта. – Для нас! Для общества!
– А что означают «ограниченные рамки»?
– Это означает, что внушение имеет крайне локальный характер и его действие ограничено во времени. К тому же в любом случае недопустимо побуждать кого бы то ни было к совершению поступков, противоречащих общественной морали и личным убеждениям.
Нестеров неопределенно хмыкнул и несколько минут шагал молча, переваривая услышанное.
– Разве ситуация только теперь стала критической? – с неожиданным вызовом воскликнул он. – Вы что, вокруг себя вообще ничего не видите? Посмотрите, что в стране творится! Где были раньше эти ваши полномочия?! Если вы такие разумные и могучие, как вы могли такое допустить? И как можете спокойно смотреть на происходящее сейчас?!
– А что вы хотели бы предложить? – едко осведомился Гонта. – Очередную революцию?
– Почему бы и нет, если у вас есть возможности и совершенно ясно, что существовать так дальше нельзя!
– Было это уже, – отмахнулся Гонта. – И дров в свое время наломали, и глупостей страшнейших городили из самых благородных побуждений. И, кстати, не только в нашей стране. Боже мой, Нестеров, вы же историк! Ну неужели вы и сами до сих пор не поняли, что в результате любой революции наверх выплывают отнюдь не самые умные и благородные, а наиболее беспринципные и жестокие. Хищники! Это мне впору вас спросить: разве вы не видите, что вокруг происходит?
– Вы хотите сказать, что Октябрьская революция?.. – неуверенно спросил Нестеров.
– Да нет же, – с усталым вздохом ответил Гонта. – Селекты к Октябрьскому перевороту не имеют никакого отношения. Главную ошибку они совершили в феврале. Благородные порывы, модные идеи… своеобразный результат Серебряного века. Тогда казалось, что стоит, чуть-чуть подтолкнуть историю, инициировать массы в нужном направлении, и цивилизация попадет, наконец, в нужную колею. И поначалу вроде бы все развивалось в полном соответствии с прогнозами. А потом случилось то, что должно было случиться. Мы тогда и не подозревали, что хищники способны к быстрой организации на таком высоком уровне. То есть их инстинктивная способность сбиваться в стаи была известна давно, но настолько мгновенная и масштабная реакция казалась нам невозможной. Вот тогда и последовал Октябрь и все дальнейшие события…
