– Что здесь происходит? Саша! Жантик! – услышал он чей-то голос. Не сразу понял, что кричит Маша, голос казался очень далеким. Она тронула его плечо.
– Саша, что с тобой? Что с вами?!
Она схватила его за руку, пытаясь перевернуть лицом вверх.
– Руслан! Сюда, быстрее! – раздался ее голос, но Саша уже неминуемо ускользал от нее, снова поднимаясь по воображаемой лестнице и открывая знакомую дверь.
– Саша, ну куда ты сквозанул?! Не отрывайся от коллектива! – звучит голос Омарова. Смольников вернулся в квартиру и стоит теперь в коридоре, не решаясь войти в гостиную. Он видит часть стола, где сидят толстяк и близнецы-братья. Кажется, теперь он догадывается, кто они такие. Эти люди сегодня ночью принимали у них товар и расплачивались с ними за работу. Вот этот лысый, он сидел в машине, а эти двое грузили ящики. Он отсутствовал в гостиной как минимум час, потому что гости уже изрядно были пьяны, судя по надсадному смеху и беспорядочной жестикуляции. Ему не хочется идти туда, но оставаться в коридоре он тоже не может. Лучше, все-таки, сидеть с людьми, чем врозь.
– Ну, пацаны, чпокнем по сто грамм! – говорит толстяк, подсовывая Жантику свой маленький граненый стакан. Он яростно утирается платком, глядя, как золотая струйка напитка заполняет собой стекло.
– За что пьем? – слышится чей-то голос.
– Предлагаю за женщин! – заявляет один из близнецов, здоровенный русский парень.
– Блин, Смола, ты идешь или нет?! – голос Омарова звучит уже требовательно.
Саша делает над собой усилие и входит в гостиную. Жантик тут же наливает ему коньяку.
– Хеннеси, черт побери! – говорит он таким голосом, будто объявляет на аукционе цену за антиквариат.
– Вот так всегда! – это Мамед кричит из своего закутка. – Стоит набухаться, так сразу тянет на баб!
– На то мы и мужики! – бодро, с подъемом звучит голос Омарова. Он решительно закладывает рюмку, и мягко шарит рукой по столу, выбирая закуску.
– Слушайте еще одну байку! – говорит он, отдуваясь от горечи.
– Про баб? – интересуется толстяк, закусывая консервированным ананасом.
– Ну а про кого еще?!
Омаров садится, подтягивает к себе блюдо с мантами, вонзает в него вилку и говорит, улыбаясь:
– Была у меня в бригаде девчонка одна, смышленая такая, работала маляром...
Саша пытается слушать его, но ему плохо и гадко сидеть в этой парилке. Он мельком бросает взгляды на сидящих и понимает, что между ними есть какая-то связь. Неспроста они здесь собрались, в этом пекле, прея, отдуваясь, постепенно задыхаясь без кислорода. Ни один из них не испытывает неудобства, все словно сговорились сидеть здесь до скончания века. Он поднимается со стула и медленно прохаживается по комнате. Неожиданно для себя замечает, что чем дальше отходишь от двери, тем гуще воздух и сильнее жар. Стоять у окна вообще невозможно, полуденное солнце вот-вот прожжет занавески.
