– Мутно все это, Жантик...
– За это нам и платят! – перебил его Омаров. – Белые люди доверяют грязную работу нем и платят за это деньги!
Он порылся в бардачке и достал охотничий бинокль.
– А это зачем? – удивился Саша.
– Тебе надо сейчас внимательно изучить фасад. Придется лезть через окно. Глянь вон туда, крайнее окно справа, на третьем этаже.
Саша навел бинокль на окно. Подкрутил фокус.
– И что я там должен увидеть?
– Туда очень легко залезть по арке. Видишь арку?
Действительно, Саша качнул бинокль еще немного правее и увидел, что к зданию было пристроено какое-то нелепое бетонное сооружение с железной решеткой. Если влезть на решетку, а затем взобраться на арку, то до окна можно было рукой дотянуться.
– Заказчик сам предложил мне такой вариант. На этом окне нет сигнализации, окно всегда нараспашку. Вообще, весь институт – это проходной двор. Советский союз развалился, Академия наук скоро закроется, всем пофиг. Завтра вечером, заказчик лично проверит, чтобы это окно было открытым. У них на третьем этаже раньше располагался институт ботаники. А сейчас что-то типа актового зала. Мы влезаем в зал через окно, выбиваем дверь и оказываемся в коридоре.
– А дальше?
– Дальше – по схеме, – Омаров вытащил из кармана джинсов сложенный вдвое лист бумаги. Вырванный из тетради, судя по неровной бахроме перфорации.
– Да, сразу видно, что академик рисовал, – Саша посмотрел на аккуратный и детально расчерченный план здания. Было видно, что человек не просто академик, а очень умный академик, потому что на бумаге не было каких-либо надписей или пометок.
– Никакой серьезной охраны в институте нет. Ровно в семь вечера приходит сторож-дедулька, который сменяет вахтера-бабульку. И остается там же, на вахте. Это первый этаж, деревянная будка. Если особо не шуметь, сторож ни хера не услышит. Нам надо будет спуститься в холл и хорошенько шугануть его. Ну там, кляп в рот, затычку в жопу.
34 часа до инфицирования
Жантик завел двигатель и повел машину обратно, на Пастера.
– Открой мою сумку, – попросил он Сашу.
Смольников перегнулся и поднял с заднего сидения кожаную сумку. Внутри лежала увесистая пачка денег.
– А теперь, мадам, давайте перейдем к приятной части тела, как говорил Мопассан!
– Это задаток? – спросил Смольников.
– Да, ровно половина – тебе.
Смольников вынул пачки и начал медленно перебирать деньги. Новенькие синие десятитысячные купюры с портретом Аль Фараби сладко затрещали между пальцев. Отсчитав себе пятьсот банкнотов, он рассовал их по карманам.
